Свобода, которой обладал человек Традиции, была совсем иной. Она состояла не в отвержении, а в способности воссоединиться с глубочайшим состоянием своей воли, связанным с загадкой собственной экзистенциальной «формы». В реальности то, что соответствует рождению и физическому элементу, отражает то, что можно назвать в математическом смысле равнодействующей (векторной суммой) различных сил или склонностей в его рождении; другими словами, оно отражает направление более мощной силы. В этой силе могут быть подавленные отклонения меньшей интенсивности, и они соответствуют талантам и склонностям, которые на уровне индивидуального сознания отличаются как от его собственных органически заложенных способностей (preformation), так и от обязанностей и окружения его касты. Эти примеры внутреннего противоречия в традиционном политическом порядке, регулировавшиеся кастовой системой, нужно рассматривать как исключение из правила; однако они становятся господствующими в обществе, более не знающем каст и, в общем, в отдельных социальных организмах, в которых нет закона, который бы собирал, хранил и формировал таланты и квалификации, принимая во внимание особые функции. Здесь мы встречаем хаос экзистенциальных и психических возможностей, обрекающий большинство людей на состояние дисгармонии и социального напряжения; сегодня можно видеть много примеров тому. Без сомнения, даже в случае традиционного человека всегда могла существовать область неопределённости, но эта область в нём служила только для подчёркивания положительного аспекта двух изречений: «Познай самого себя» (дополненного изречением «Ничего сверх меры») и «Стань самим собой», что подразумевало действие по внутренней трансформации и организации, ведущей к уничтожению этого поля неопределённости и интеграции собственного «я». Обнаружить «господствующую» черту собственной формы и касты и возжелать её, через трансформацию её в этический императив13, и, более того, актуализировать её «ритуально» через верность, чтобы уничтожить всё привязывающее к земле (инстинкты, гедонистические мотивации, материальные соображения, и так далее) — таково дополнение вышеупомянутого взгляда, ведущее ко второму основанию кастовой системы в её закрытости и стабильности.
С другой стороны, мы должны помнить о том аспекте традиционного духа, в соответствии с которым не было никакого объекта или функции, что сама по себе рассматривалась бы как высшая или низшая по отношению к другим. Истинное различие придавалось скорее способу, которым переживались объект или функция. Земному пути, вдохновляемом утилитаризмом или корыстью (sakama-karma), противоставлялся небесный путь действия не ради последствий, а ради самого действия (niskama-karma), и преобразования всякого действия в ритуал и «жертву». Таков был путь бхакти — термин, в данном контексте соответствовавший больше мужскому смыслу средневековой верности (fides), нежели пиетистскому смыслу, господствовавшему в теистической идее «преданности». Совершаемое в соответствии с этим типом бхакти действие можно сравнить с огнём, рождающим свет, в котором поглощается и очищается материя самого действия. Степень, до которой действие освобождалось от материи, отделялось от корысти и страсти, и становилось самодостаточным («чистое деяние», используя аналогичное аристотелевское выражение), определяла иерархию действий и, следовательно, иерархию каст или других органов, соответствовавших им в качестве «функциональных классов».
13
Единственным современным мыслителем, подошедшим близко к этому взгляду, хотя и не зная об этом, был Ницше: он развил взгляд абсолютной морали с «натуралистической» основой.