Предпосылки к чувству радости и гордости своей профессией (такому, что всякая работа, неважно какая скромная, могла выполняться как «искусство»), что сохранялись у некоторых европейских народов до последних времён в качестве отзвука традиционного духа, не сильно отличаются, в конце концов. Древнегерманский крестьянин, например, ощущал своё возделывание земли в качестве признака знатности, даже если он не мог считать свою работу, как его персидский двойник, символом и эпизодом борьбы между богом света и богом тьмы. Члены средневековых корпораций и гильдий так же гордились своей профессиональной традицией, как знать своими предками. И когда Лютер, следуя св. Фоме, учил, что переходить из одной профессии в другую, чтобы подняться в общественной иерархии, противоречит закону Божьему, ибо Бог даёт каждому его состояние, и следовательно, люди долж-ны подчиняться ему, оставаясь там, где они суть, и что единственный путь служить Богу — это стараться на своей работе, в этих идеях сохранялась традиция и отражался лучший дух Средних веков, хотя и в пределах, присущих теистической и набожной схеме.
До пришествия цивилизации третьего сословия (меркантилизма и капитализма) общественная этика, религиозно санкционированная на Западе, состояла в реализации своей сущности и достижения совершенства внутри фиксированных параметров, которые ясно определялись индивидуальной природой и группой, к которой человек принадлежал. Экономическая деятельность, труд и прибыль были оправданы только в той мере, в которой они были необходимы для существования, и для обеспечения достоинства существования в данном сословии, без приоритета низших инстинктов своекорыстия или выгоды. Следовательно, мы встречаем характер активной безличности также и в этой области.
Замечено, что в кастовой иерархии были воссозданы отношения, подобные отношениям между возможностью и действием. В высшей касте та же самая деятельность, как в низшей касте, представленная в более обусловленной форме, проявлялась в более чистом, полном и свободном виде как идея. Это позволяет нам оспорить современные демагогические идеи относительно предполагаемого «стадного чувства» индивидов, живших в традиционном обществе, и предполагаемом же отсутствии чувства достоинства и свободы каждого индивида, которые приобрело якобы только современное, «развитое» человечество. На самом деле, даже когда иерархическое положение индивида не вытекало из добровольного признания собственной природы и верности ей, подчинение низших высшим, далеко не будучи вялым согласием, было почти что символическим и ритуальным выражением верности, и преданность конкретному идеалу и высшей форме существа, которую низшая форма не могла прямо и органично воплощать согласно своей природе (svadharma), но которую, тем не менее, она могла считать центром своих действий именно при помощи своей преданности и активного подчинения высшей касте22. Более того, хотя на Востоке покинуть свою касту разрешалось только в исключительных случаях, и такого беглеца вовсе не считали свободным человеком, тем не менее существовала возможность создать определённые причины при помощи образа мысли, слов и дела. Эти причины, в силу аналогии между принципом или иерархией, которой подчинялся человек, могли произвести новый способ существования, соответствующий этому принципу или этой иерархии23. Кроме бхакти илиfldes, то есть направленных непосредственно на Высший Принцип, то есть на Необусловленное, бхак-ти, сосредоточенная на другом высшем принципе, должна была иметь реальную и объективную силу, чтобы впитать элементы человека, вдохнувшего энергию (следуя исполнению собственной дхармы) в этот самый принцип24, и таким образом возвысить эту личность, не внешне и искусственно (как в случае с беспорядком и карьеризмом современного общества), но изнутри, сущностно и органически, с низшего до высшего уровня духовной иерархии как отражение переходя трансцендентального принципа существования от одной возможности к другой.
22
«Если мы говорим, что люди этого сына должны быть подданными высшего типа человека, мы имеем в виду, что подданными нужно управлять не в ущерб себе, но согласно тому же принципе, что и высший над ним, который сам управляется божественным элементом в нём. Для каждого лучше быть подданным силы или божественной мудрости внутри у себя, или, при невозможности, идущей извне». Платон, «Республика», 590d.
23
В «Законах Ману», с одной стороны, написано: «Шудра, даже отпущенный хозяином, не освобождается от обязанности услужения; ведь оно врождённое для него, поэтому кто может освободить его от этого?» (8.414); с другой стороны, читаем: «Для шудры же высшая дхарма, ведущая к блаженству, — обслуживание прославленных брахманов-домохозяев, изучивших Веду. [Шудра] чистый, послушный высшим, мягкий в речи, свободный от гордости, всегда прибегающий к покровительству брахмана, получает [в новой жизни] высшее рождение» (9.334-5). Также, «силой аскетических подвигов и семени они в этом мире из поколения в поколение идут согласно рождению к более высокому или более низкому положению среди людей» (10.42).
24
Можно вспомнить учение Плотина: «Когда мы прекращаем жить, наша смерть передаёт иному принципу эту энергию нашей личной деятельности. Этот принцип (нового рождения) старается получить управление, и при успехе он также живёт и, в свою очередь, обладает направляющим духом» (Эннеа-ды, 3.1.3). В этом случае этот «направляющий дух» соответствует принципу, ставшем объектом чьей-то активной и верной бхакти.