– Только представь, – сказал Солен в шарф, – как бы это было, не будь у нас технологий, ведь даже не узнали бы причины и померли от голода и холода.
– Если честно, я и сейчас не знаю. Вроде каждая зима такая, сколько себя помню.
– Эх, дитё…
– Ты не сильно старше!
– Но я помню жаркое лето и зиму по три месяца, вместо пяти. Когда морозы были раза в два слабже.
– Угу угу, ты причину скажи, сказочник.
– Разве тебе в лагере не говорили?
– Может, и говорили, но я не была особо прилежной слушательницей.
– Эх, да тут всё без прикрас. Тёплые течения замедлились.
– И всего-то? Вот насколько я не осведомленная, но даже мне кажется сказкой. Как может ослабшее течение вызвать вот всё это?
– Я не учёный, вот сестра бы лучше и на пальцах объясняла, а ей я верю.
– Ладно, тогда и я поверю. Хотя звучит, как сказка, а вот, если б сказали, что в океан упал огромный ледяной метеорит…
– Вам, что в лагере учебники на подростковую литературу подменили?
За разговором прошли полтора квартала, машины просто не может подъехать, а дорога отдана общественному и служебному транспорту. Солен хотел было встать на остановку, но увидел автобус, набитый под завязку, как добротная консерва, покосился на спутницу и передумал. Дышать в шарф становится невыносимо, Солен сдвинул его на шею, щетина на подбородке и щеках начала обрастать инеем.
– Надо купить лыжную маску. – Пробурчал детектив, стараясь дышать неглубоко и носом.
Мороз заледенил ноздри, превратив волоски в колючие иглы. Впереди под деревьями на гладком снегу лежат тёмные комки. Проходя мимо, Кирия признала птиц, замёрзших насмерть.
– Видать, места на чердаках не нашлось или просто не додумались. – Прокомментировал Солен. – Ну хоть бродячим котам прокорм будет, когда из подвалов высунутся.
***
Торговый центр похож на стеклянный куб, покрытый изморозью и подсвеченный изнутри разноцветными огоньками. Кирия остановилась на пригорке, осматривая здание с детским восторгом.
– Похож на те игрушки для Зимнего Солнцестояния! – Выдохнула девушка, указывая на Куб.
– Точно! Ах, оно ведь совсем скоро.
– Месяц почти, жду, не дождусь, обожаю этот праздник! В лагере накануне выдавали яблочные пироги с корицей и подарки! Тёплые носки да свитера с вышивкой.
Сверху видно, как в двери торгового центра втекает тёмный поток, а на парковке, несмотря на закрытые дороги, тесно от машин.
– А чего такое столпотворение? – Спросила Кирия.
– Так ведь торопятся подарки купить заранее. – Ответил Сол, пожимая плечами. – Давай поторопимся, нам ещё в НИИ успеть надо.
– Ох, а я совсем забыла…
– Ничего, в участке нам живо напомнят, уот такенной толщины папку собрали за вчера. А ещё в морге подготовили отчёт.
– Бррр…
– Что такое?
– Я боюсь мертвяков. – Сказала Кирия, потирая плечо.
– Какая незадача, ведь у нас это основной контингент.
***
В Кубе провели больше двух часов. Солнце, за пеленой серых облаков, похоже на тусклую лампочку, застывшую на пути к зениту. После тёплых залов, забитых народом, мороз кажется злее. Однако дороги расчистили достаточно и Солену удалось вызвать машину.
По пути Кирия полностью погрузилась в изучение новенького гаджета, похожего на алюминиевую пластинку с впаянным стеклом. На запястье девушки сверкают новенькие широкие часы, в противоударном кейсе.
На подъезде к НИИ девушка спросила, не отрывая взгляд от экрана:
– Сол, а почему ты назвал убийцу Доран де Сваус, хотя до этого сказал, что убита семья Рогенов?
– Двойная фамилия. Предки жены знатнее, потому взять фамилию мужа было ущемлением семейной гордости.
– Так может это стало мотивом? Ущемлённое эго толкает мужчина на всякие дикости.
Солен покачал головой.
– Сомнительно. Пятнадцать лет брака и только сейчас выскочило?
– Мало ли.
Машина мягко затормозила у лестницы приземистого здания, украшенного колоннами и статуей Микаласа фон Церна на крыше. Двери отворились и детективы выбрались наружу, под подошвами заскрипел снег. Солен задрал воротник пальто, указал на ступеньки и сказал:
– Осторожней, скользкие.
Подъём занял пару минут, Кирия часто взмахивала руками, охала и хваталась за Солена, едва не увлекая за собой. Дверь НИИ, дубовая плита с медными заклёпками, в два человеческих роста, открылась легко и бесшумно. В лица дохнуло причудливой смесью ароматов прогретого камня, проводки и химической лаборатории.