...Вот по степи идет неприятельский обоз. Солдаты хотят пить, но у них нет воды. Они видят колодец. Они бегут к нему с ведрами. Но в колодце нет воды. Они поворачиваются и уже хотят идти назад, как вдруг один из них замечает кусочек материи, говорит: "Что это?" - и вытаскивает из щели флаг и билет... Вот Красная Армия наступает на Одессу. Враги бегут. Они добегают до старых, полуразрушенных окопов и пытаются в них закрепиться. Они втаскивают в старый колодец пулемет и замечают угол материи, высовывающийся из щели. "Что это?" И они вытаскивают флаг и билет... Вот по степи идет немецкая трофейная команда, собирающая железный лом, брошенное оружие и неразорвавшиеся снаряды. "А ну-ка, посмотрим, нет ли чего-нибудь в этом старом колодце", - говорит один из немцев, в черной фуражке с большими полями и мертвой головой вместо кокарды.
Иногда Петя готов был рассказать Валентине все. Несколько раз он уже даже начинал рассказывать, но всегда его останавливало чувство ложного самолюбия...
- Валентина! - вдруг сказал он сумрачно, не поднимая ресниц. - Я хочу тебе сказать одну вещь.
- Давай говори!
- Только прежде поклянись, что никто не узнает.
- Клянусь! - быстро сказала Валентина, и глаза ее нетерпеливо засветились. - Говори давай!
- Это мало, что ты клянешься. Еще неизвестно, чем ты клянешься.
- А чем тебе надо?
- Можешь дать честное пионерское?
- Могу.
- А честное под салютом?
- Честное под салютом?.. - Она задумалась. - Смотря какая у тебя тайна.
- У меня очень важная тайна.
- Мне надо сначала знать, какая именно.
- Дай честное под салютом, тогда скажу.
- Э, нет! Ты сначала скажи, а тогда я дам честное под салютом.
- Хитрая!
- Сам хитрый!
- Дай честное под салютом, тогда скажу.
- А вдруг у тебя какая-нибудь пустяковая тайна? Разве можно по пустякам давать честное под салютом?
- У меня тайна не пустяковая.
- Дай честное под салютом, что не пустяковая.
- Хорошо. Я тебе дам честное под салютом, что не пустяковая, но только ты мне сначала дай честное под салютом, что, если я тебе дам честное под салютом, то ты мне дашь честное под салютом... - Петя запутался.
- Ты под салютом, я под салютом, он под салютом, они под салютом! захохотала Валентина, махая руками.
- Замолчи! - закричал Петя. - Ты меня сбила.
Он собрался с мыслями и упрямо окончил мысль:
- Ты мне сначала дай честное под салютом, что если я тебе дам честное под салютом, то ты мне дашь честное под салютом, что не выдашь моей тайны. И тут же он не удержался и сам захохотал.
Вдруг Валентина насторожилась, заглянула в колодец и дернула мальчика за рукав:
- Помолчи! Тише... - Она предостерегающе подняла палец.
Петя заглянул через ее плечо вниз и увидел на фоне блестящего кружка желтого, вечереющего неба, отраженного в воде, темный силуэт двух женских голов, наклонившихся над колодцем. Они разговаривали негромко, сблизив головы, но каждое слово было слышно довольно ясно, хотя и гулко, будто сказанное в рупор.
- А у вас как? - сказал один голос почти шепотом, продолжая начатый разговор.
- Еще хуже, чем у вас, - ответил другой голос.
- У нас прошлую ночь шестнадцать человек забрали. Ходили по хатам и вытаскивали по списку.
- У нас то же самое. Двадцать три человека. И одного старика завели за клуню и тут же убили из винтовки.
- Какого старика?
- Может быть, вы слышали - Левченко Афанасия.
- Старого Левченко?
- Вот именно.
- Убили старого Левченко? Что вы говорите!
- То, что слышите.
- Да ему ж, мабуть, восемьдесят рокив, старому Левченко!
- А они его убили, не посчитались.
- За что же?
- За то, что он им не захотел показать, где его внуки сховались. У него внуки в партизанском отряде, и он их не хотел выдать.
- И они его убили?
- И они его, не сходя с места, убили из винтовки за клуней, а потом тело его выставили посреди Усатовых хуторов, возле церкви, и не велели три дня хоронить, чтоб другие люди видели, на что они способные.
- Ах, злыдни! Ах, каты проклятые!
В гулком стволе колодца послышалось сдержанное рыдание.
- Я вас прошу, не плачьте так громко! Если они увидят, что две женщины стоят возле колодца и плачут, то безусловно заберут в комендатуру. Они у нас не разрешают людям даже останавливаться на улице и разговаривать.
- У нас то же самое...
- Давайте лучше набирать воду.
Наступило молчание, и сверху одно за другим опустились, а затем поднялись два обледеневших ведра.
Пока ведра опускались и поднимались, Петя и Валентина смотрели друг на друга неподвижными глазами.
- К нам сегодня утром пригнали целую роту солдат, - снова раздался вверху шепот.
- И к нам тоже. А пушки к вам привезли?
- Нет, пушек не привозили.
- А к нам привезли две пушки. Теперь у нас, на Усатовых хуторах, стоит ихний штаб. В бывшей школе. Всюду патрули.
- Что им, катам, здесь нужно?
- Ихние солдаты говорят, что скоро будут выбивать из Усатовских катакомб партизанов...
- Ты слышишь? - шепотом сказала Валентина, изо всех сил сжимая Пете руку.
- Слышу, - одними губами ответил мальчик.
- Как же они их будут выбивать? - сказал первый голос.
- Будут бить из пушек.
- Пушками не выбьешь.
- Они думают, что выбьют.
- Не выбьют. Их ничем не выбьешь!
Петя и Валентина переглянулись.
- Они против пуль и против снарядов заговоренные. Весь отряд заговоренный. Они все невидимки.
- Слышь, Петька, мы с тобой заговоренные! - шепнула Валентина, таинственно блестя глазами.
- А много их? - сказал второй голос.
- Более чем полторы тысячи.
- У нас солдаты говорили, что две тысячи.
- Может быть, и две. У них там, под землей, говорят, целый город. Танки есть, самолеты...
Петя и Валентина снова переглянулись.
- Фашисты сегодня утром разведку делали возле Усатовского кладбища. Нашли там в скале какую-то трещину. Говорят, ход в катакомбы. Но они, конечно, туда не полезли - побоялись. Они только вокруг расставили посты и никому не велели даже близко подходить. Кто подойдет ближе чем на пятьсот метров, в того стреляют без предупреждения.
- Ах, каты поганые!
- А днем туда ходили их минеры с ящиками и все вокруг заминировали, теперь оттуда ни хода, ни выхода.