- Но у меня всего неполных два куска, - сконфуженно пробормотал Колесничук.
- Господин Колесничук! - воскликнул Ионел Миря и вдруг, как показалось Колесничуку, весь с ног до головы засверкал брильянтами и золотом. - Два рулона, десятью два рулона, десять вагонов - для меня безразлично. Сто двадцать марок метр, и я у вас немедленно забираю все. Доставка моя.
35. КАПИТАН МАКСИМОВ
Все совершилось с легкой, поистине лунатической быстротой и нелогичностью, как в бреду. Тут же, не сходя с места, Ионел Миря выложил на конторку шестьсот новеньких оккупационных марок наличными, а три тысячи векселями фирмы "Мефодий Мунтяну и сыновья" сроком на один месяц, затем быстро погрузил ленинградское трико на неизвестно откуда взявшегося эпохи конца XIX века извозчика, сел боком, обнял рулоны, как даму, приподнял канотье и уехал в неизвестном направлении.
Среди ночи Колесничук вдруг проснулся и бросился к шкатулке. Он стал рассматривать векселя - эти странные бумаги, в которые почему-то превратилось его превосходное ленинградское трико. Какую они имеют ценность и что они, собственно говоря, представляют? Где у него гарантия, что по этим бумагам ему уплатят три тысячи марок? Кто заплатит? Господин Ионел Миря? А если он не заплатит? Ведь Колесничук даже не знает его адреса. Где он его будет искать?..
Колесничук представил себе Ионела Мирю, его брильянтовые глаза, его канотье, его зловещие брови - и ужаснулся. Он провел бессонную ночь. Иногда ему начинало казаться, что, может быть, это все вовсе не так безнадежно. Может быть, он напрасно беспокоится: Ионел Миря вовсе не арап, а, наоборот, вполне солидный, кредитоспособный коммерсант. Ровно через месяц он вручит всю сумму, до последней копеечки. Ведь все-таки у Колесничука на руках векселя такой солидной фирмы, как фирма "Мефодий Мунтяну и сыновья" Бухарест, Вена, Берлин, Копенгаген, Анкара, Монтевидео...
Весь трагизм положения заключался в том, что Колесничук имел самое смутное представление о векселях. Вексель - это было что-то глубоко старорежимное, враждебное, презренное. Но все же откуда-то ему было известно о существовании в природе векселей. Университет? Гимназия?.. Векселя уже играли какую-то тягостную роль в его жизни. Но где? Когда? Как?.. Колесничук мучился остаток ночи полубессонницей, полубредом, в котором тягостно участвовали векселя. Вдруг его как молнией озарило: "Купец получил за проданный товар два векселя, которые учел в банке из расчета пяти процентов, причем оказалось, что за первый вексель банк ему выдал 475 рублей, а за второй - 117 рублей. Спрашивается..." Колесничук вспомнил: задача на проценты из учебника Шапошникова и Вальцева. Векселя существовали где-то рядом с таинственными бассейнами, в которые вливается и из которых выливается вода, и с проклятыми поездами, вышедшими навстречу друг другу со станций А и Б.
- Так-с... стало быть, купец получил за проданный товар два векселя, которые учел в банке... - бормотал Колесничук, сидя на постели.
Наконец он понял, что произошло. Он купец, и он получил за проданный товар векселя. Только тот купец не растерялся, учел векселя в банке и получил деньги, а он терзается бессонницей и мучается. Вексель! Оказывается, его можно учесть... Колесничуку стало ясно, что векселя, полученные от Ионела Мири, надо учесть в банке, и учесть как можно скорее. Он еле дождался утра, наскоро закрутил усы и ринулся в банк. Он не поверил своим глазам и даже чуть не заплакал от счастья, когда нашел окошечко с золотой надписью на русском и румынском языках: "Учет векселей". Торопливо расшаркиваясь и делая самые изысканные жесты в духе господина Пржевенецкого, Колесничук протянул в окошечко векселя и сказал:
- Мне очень надо учесть векселя... то есть мне бы хотелось, мсьё, произвести, так сказать, учет этих векселей, если вы будете так любезны и... великодушны...
Мсьё, к которому он обращался, - черный толстячок в поношенной визитке, чем-то до странности напоминавший навозного жука в очках, - потянул к себе векселя, помахал ими перед носом и через минуту вернул Колесничуку, буркнув:
- Нет.
- Позвольте... - сказал Колесничук, чувствуя, как пол уходит из-под ног. - Я вас не вполне понимаю. То есть я бы хотел, мсьё, знать, почему, если вы будете так любезны...
Навозный жук всем туловищем повернулся к Колесничуку:
- Ненадежные.
- Как?.. Как-с? - пролепетал Колесничук. - Почему же они ненадежны?
- Ненадежные, - повторил навозный жук, глядя на Колесничука неподвижными глазами, которые сквозь увеличительные стекла очков казались громадными, как у вола. - Бронза.
Как ни был наивен Колесничук в коммерческих делах, но он сразу понял это ужасное слово "бронза". Дрожащими руками он достал из кармана своего чесучового пиджака и протянул навозному жуку визитную карточку фирмы "Мефодий Мунтяну и сыновья". Но навозный жук даже не взял ее в руки. Он только скользнул по ней своими неподвижными, воловьими глазами, так не вязавшимися со всей его маленькой, круглой фигуркой, и буркнул:
- Шмекер.
- Как? - не понял Колесничук.
- Шмекер! Экскрок! - сказал навозный жук с холодным наслаждением и, видя, что клиент не понимает, пояснил: - По-российски будет "жулик". Мошенник. Арап.
- Простите... Пардон, мсьё... Такая солидная фирма - Берлин, Вена, Анкара, Монтевидео?..
- Шмекер, шмекер! - сказал жук и вдруг, разинув маленький ротик с острыми перламутровыми зубками дельфина, залился инфантильным смехом, звонким, как колокольчик.
Как же теперь Колесничук посмотрит в глаза Черноиваненко?..
* * *
- Прошу вас, мсьё, пройдите в эту дверь, - сказал Колесничук, с поклоном пропуская "немца" в чулан. - Этот уникальный сервиз я только что получил из Киева. Настоящий севр! Супруга турецкого консула приобрела его у наследников графа Бобринского за тысячу двести фунтов стерлингов. Вещь, не имеющая себе равных! Я его резервировал специально для вас. Посмотрите его, а я сию минуту обслужу других покупателей и буду к вашим услугам. Экскюзе муа, милль пардон... - Говоря таким образом громким, но почтительным голосом, с лучшими, наиболее изысканными интонациями господина Пржевенецкого, Колесничук обратился к покупателям и шепотом прибавил, показывая глазами на дверь чулана, куда вошел "немец": - Личный адъютант господина Геринга и советник по вопросам антиквариата, мой постоянный клиент. Прошу тысячу извинений! Теперь я весь к вашим услугам, мадам. Чем могу быть полезен?