– Эй, мужики, – пьяно промычал я, – девочку напрокат дадите?
Килай чуть со стула не слетел.
– Ты охренел?
Я шел по лезвию ножа, но на то были серьезные причины. Терпеть не могу непоняток. Печенкой чую – где-то тут подвох. Ситуацию надо просечь до конца, а первый удар я даже от чендарки выдержу. Вот только она не нападала. Она вообще не реагировала! Из комнаты отдыха вскочил злой как черт Алишер. За ним семенил Трушадель, в отчаянии заламывая руки. Кажется, я попал в точку. Теперь усугубить, чтоб быть уверенным на все сто.
– Так бабу свою дадите? По-королевски заплачу! – Я запустил руку в гору фишек.
Жвалы Вито угрожающе защелкали. Еще бы: то, что я сгреб со стола, многократно превышало мой навар. Чендарка посмотрела на меня в упор, перевела взгляд на фишки, свела брови и задумалась.
– Последний кон, – рявкнул Алишер.
– Отвали, мужик, я гулять желаю! Так бабу дашь?
– Это ты с ней потом сам договаривайся. После игры. Всего одной игры. Сразу на все. Ва-банк!
– Вот так вот сразу и ва-банк? – пьяно заржал я.
– Вот так вот сразу!
– И баба моя?
– И баба твоя… если договоришься.
– Ха! Чтоб я да не договорился! – Я широким жестом выдвинул свои фишки в центр стола. – Есть чем ответить?
– Есть! Ставлю на кон свои угодья.
– Алише-е-ер… – заверещал Трушадель.
Все вроде натурально, даже слезы на глазах блестят, но…
– У-у-у… гуляй, рванина, – пьяно махнул рукой я и начал отгребать фишки назад. – Человек, шампанского!
– Мои угодья денег стоят!
– Да нафига мне твои угодья? Мани давай.
– Чего? – опешил Алишер.
– Мани, говорю, гони! Эти, которые… Оу мани, мани, мани на кармане, – отчаянно фальшивя, пропел я. – Опять непонятно?
– Нет.
– Деньги давай!
– Да ты хоть знаешь, какие это деньги?
– Мужик, утомил, – поморщился я. – Не знаю и знать не хочу! Иди отсюда, зубная боль.
– Правильно! – обрадовался Трушадель. – Алишерчик, миленький, я тебя умоляю, пошли отсюда!
– Сто двадцать миллиардов! – рявкнул Алишер.
Усы Вито от возбуждения затанцевали под потолком.
– Да мне по барабану! – закусил я удила, наплевав на Вито, и якобы от гнева начал слегка трезветь. – Продавай их, после приходи.
– Мои угодья в розницу не продаются! Их можно продать только оптом или…
– Или? – вскинул брови я.
– Или проиграть! Ставлю свои сто двадцать миллиардов против твоих тридцати!
Алишер активизировал свой ПКИ, и в воздухе сформировалась виртуальная белесая панель, на которой появился то ли остров, то ли материк… хотя нет, остров. Двенадцать с половиной тысяч квадратных километров на материк не тянут, климат тропический, экваториальный, среднегодовая температура +24 °C… И если верить этим данным, а данные ПКИ подделать невозможно (по крайней мере, так считается), вся эта прелесть безраздельно принадлежит Алишеру. Так, а что это за остров? Фессалия… Фессалия?!! Меня аж пот прошиб. Был бы пьяный, точно б протрезвел. Случайность? Вряд ли. Здесь уже черт знает сколько тысяч лет не помнят о своих корнях. Про Землю почти забыли, в область мифов уже отходит, чего уж говорить про Фессалию. До сих пор спорят, откуда по Галактике пополз род хомо сапиенс. Третья Галактическая война затерла все следы. Я сжал всю свою волю в кулак и сделал вид, что сдался.
– Вообще-то я привык на фишки… ладно, вываливай, – махнул я рукой, сделав вид, что сдался, – но ежели продуешься и попробуешь меня потом надуть…
– То живым он отсюда не уйдет, – щелкнул клешнями Вито.
Чендарка напряглась.
– Все нормально, – криво усмехнулся Алишер. – Не волнуйся, Элеоноредлен, если выиграю, все будет в порядке, а если нет, то вспомни про контракт. Седьмой пункт, если я не ошибаюсь.
Чендарка на мгновение задумалась, видно, вспоминая этот пункт, и облегченно выдохнула. А нервишки у девочки ни к черту.
– То есть препятствий с ее стороны не будет? – уточнил Килай.
– Элеоноредлен, если я в случае проигрыша откажусь переоформить свои земли на этого господина, – кивнул Алишер на меня, – разрешаю тебе расправиться со мной лично.
Девушка, чуть поколебавшись, кивнула.
– Такая гарантия вас устроит?
– Вполне.
Я снова сдвинул свои фишки в центр стола.
– Но у нас есть одно условие, – заторопился Трушадель.
– Какое на хрен еще условие? – я уже начал злиться. Причем не притворно. – Слушай, мужик, ты кто такой? Отвали! Не с тобой играю!
– Боюсь, он прав, – понурился Алишер. – Дело щепетильное. В случае выигрыша вы не будете иметь права продавать, передавать или ставить на кон Фессалию никому, кроме меня, в течение трех лет, а я оставляю за собой право ее выкупа!