Заставляю себя подняться на ноги и ковылять дальше по коридору, через куски бетона и гипсокартона. В моей голове стоит гул, сквозь который я разбираю вопли и мольбы о помощи. Дальний конец коридора, где находится комната Трея, весь в огне.
Что-то каменное падает сверху и попадает на заднюю поверхность ноги. Боль пронзает меня, и я падаю лицом вниз, выкрикивая имя Трея. Я должна добраться до Трея. Любой ценой.
— Сиенна, надо выбираться отсюда!
Это Кудряш. Он тянет ко мне руки и поднимает за подмышки. Я вырываюсь.
— Нет, — мой голос слабый, охрипший. Я пытаюсь повторить громче: — Нет. Нам нужно к Трею.
Я указываю на его дверь, окружённую пламенем. Даже отсюда чувствую этот жар.
— Я пойду к нему. Ты оставайся здесь, — Кудряш бежит по коридору, уклоняясь от падающих кусков бетона и от огня.
Я вцепляюсь в стену, чтобы встать, и направляюсь за ним, волоча раненую ногу. Пытаюсь закрыть лицо от мощного жара огненных всполохов, забыть о боли и сосредоточиться на двери, до которой осталось полтора метра. Когда я достигаю её, я пробираюсь внутрь и ахаю. Комнаты Трея больше нет. Потолок полностью обвалился, гору взорвали. Я поднимаю глаза наверх и вижу ночное небо с редкими звёздами. Его кровать, комод, тумбочка, пол — всё в обломках бетона, гипсокартона, пыли и грязи. Золотые угольки освещают комнату, и я понимаю, что это вопрос нескольких минут, прежде чем комната повторит судьбу коридора.
— Джеб! — ору я.
— Я нашёл его, — кричит в ответ. — Но он в ловушке!
Я иду на звук его голоса туда, где была кровать. Кудряш вылезает из-под груды обломков.
— Не уверен, что мы сможем его достать. И даже если сможем… — он отводит взгляд.
У меня перехватывает дыхание, время замирает на мгновение. Я понимаю, что он хочет сказать, но отказываюсь в это верить.
Адреналин, как молния, вспыхивает во мне. Я хватаю всё, что вижу, и отбрасываю в сторону. Со стоном пытаюсь перевернуть огромную каменную глыбу.
— Помоги мне, пожалуйста, — молю его я, копаясь в грязи и обломках.
Кудряш тут же оказывается рядом со мной, пытаясь сдвинуть гигантский кусок бетона. Я подбираюсь с другого конца и пытаюсь приподнять. Мышцы в нереальном напряжении, вены готовы вырваться из моей шеи. Глыба слегка поддаётся, мы продолжаем пытаться ещё и ещё, пока не расчищаем пространство.
Жар нестерпимый. Огонь в метр высотой поглощает дверной проём, комната наполняется дымом.
— Надо спешить, — говорю я, встречаясь взглядом с Кудряшом. Мой голос звучит приглушённо, словно я пытаюсь говорить под водой.
Что-то щекочет моё горло, я сгибаюсь пополам в приступе кашля. Когда у меня получается вздохнуть, я замечаю, что Кудряш успел расчистить ещё немного.
И вот я вижу. Нога Трея.
Моё сердцебиение ускоряется. Я продолжаю отбрасывать камни, обломки железа, куски потолка до боли в руках. Кудряш со стоном поднимает последний бетонный блок с груди Трея, я освещаю его лицо фонариком. Боюсь того, что могу увидеть.
Его глаза закрыты, словно он спит, но лицо покрыто мелкими порезами. Мой желудок скручивает, пока я осматриваю его тело с фонариком. Обломок железной арматуры торчит из его груди прямо рядом с сердцем. Кровь пропитывает его футболку и постельное бельё.
Я отворачиваюсь, и мой желудок выворачивает. Мой ужин, на который я пошла без Трея, оказывается на полу. Я отказываюсь верить своим глазам. Дым заполняет комнату, и меня одолевает новый приступ кашля. Вновь развернувшись к Трею, я вижу, как Кудряш присел рядом с ним, прижимая пальцы к шее.
На секунду моё сердце замирает, и я перестаю дышать. Он должен быть жив. Должен.
Но от мучительного выражения на лице Кудряша, когда он переводит глаза на меня, кровь стынет в моих жилах, несмотря на вездесущий жар пламени. Он качает головой и встаёт, а я чувствую себя так, будто всё это происходит не со мной. Это не может быть правдой. Я отказываюсь верить хоть на секунду, что Трей — мой Трей — мёртв.
Кудряш берёт меня за руку и пытается потащить к двери, говоря что-то о том, что нужно выбираться, пока всё не рухнуло. Но я вырываюсь и бросаюсь к Трею, лежащему под грудой обломков. Кладу его голову себе на колени, как в тот тренировочный день. Поглаживая его израненное лицо, я целую его всё ещё горячие губы и думаю о том, как всего несколько минут назад мы лежали в обнимку. Я откидываю голову назад и взвываю. Животный рёв, пронзающий ночное небо над нами. Я не могу оставить его. Я отказываюсь бросать его здесь.