Чувствовать себя реформатором прессы, пусть даже в отдельно взятом городе, Виктору нравилось. Пора было расширять аудиторию.
Директор Зимогорского музея не любила телефоны. С людьми, будь то друзья, сотрудники или партнёры, она предпочитала общаться лицом к лицу. Поэтому застать её в кабинете было практически невозможно. Невысокая, полная, питавшая страсть к розовому цвету, но умевшая всегда держаться в рамках хорошего вкуса и не терявшая шарма женщина непрерывно перемещалась по музею, заходила на чай к сотрудникам, общалась с посетителями и распоряжения отдавала исключительно лично. Так что Рэд ничуть не удивился, когда она, спустившись по центральной лестнице, целенаправленно двинулась к посту охраны. Не удивился, но и не обрадовался.
Магдалена («Что вы, что вы, просто Мэдж!») была сладкой до приторности. «Эш, миленький, подготовь, пожалуйста, отчётик». «Тиночка, деточка, какой хорошенький у тебя шарфик…». «Рэд, котик…» Здесь, правда, Мэдж обычно запиналась, потому что лицо «котика» помимо его воли приобретало не самое доброе выражение.
Во всех этих детках и лапочках не было ни грамма наигранности или позёрства. Магдалена относилась к своим подчинённым с искренней нежностью, горой стояла за них на всевозможных высоких собраниях и вообще была душой и сердцем музея. А ещё она умела видеть и использовать таланты и всегда легко находила идеально подходящих сотрудников на вакантные должности. Проводимые Мэдж кадровые перестановки зачастую противоречили штатному расписанию, но всегда шли на пользу музею.
Терпеть её общество от этого, впрочем, было не легче. И в глубине души Рэд был уверен, что, несмотря на все достоинства Эша, решающим аргументом при выборе первого заместителя директора всё-таки была его способность искренне улыбаться в ответ на «миленького» и с серьёзно-внимательным видом выслушивать грозящие сахарным диабетом тирады Мэдж.
— Рэд… — она запнулась, проглатывая очередного «котика» или, не дай бог, «зайчика». — У тебя найдётся минуточка?
— Конечно, миссис Олмат. — Охранник поднялся из-за стола.
— Мэдж, — поправила директор. — Пожалуйста. Ну сколько можно повторять?
Рэд послушно кивнул.
— Хорошо, Мэдж. Конечно, у меня найдётся время. Что-то случилось?
— Отлично! — Женщина радостно хлопнула в ладоши, как будто всерьёз ожидала, что её прогонят вон. — Давай поговорим внутри. Можно войти?
Рэд подавил обречённый вздох, открыл дверь в комнатушку охраны и пропустил директора вперёд. Протиснувшись в небольшое помещение, Мэдж мгновенно заполнила его резким апельсиновым ароматом своих духов. Рэд чихнул и постарался отодвинуться от директора как можно дальше — насколько позволяли скромные размеры комнаты. Всё-таки «котиком» он был чуть больше, чем ему хотелось, и запах цитрусовых переносил с трудом.
— Будь здоров, миленький, — проворковала Магдалена. — Рэд, у меня к тебе есть маленькая просьбочка… — Она достала из сумки сложенный вчетверо лист бумаги и протянула охраннику. Лист оказался фотографией, распечатанной на обычном чёрно-белом принтере. — На моей машинке второй день подряд рисуют вот такой значок. Мне, конечно, не сложно его стереть… Но хотелось бы знать, к чему это. Может быть, ты подскажешь?
Рэд задумчиво разглядывал символ. Очень примитивный — всего лишь прерывающаяся в двух местах окружность. Как будто разломленное на две неравные части кольцо. Рисунок мог означать что угодно, но при этом почему-то вызывал неуловимые ассоциации с чем-то конкретным… Вот только дурацкий запах цитрусов (хорошие, видимо, духи, с какими-нибудь натуральными маслами — на чистую химию Рэд так не реагировал) не давал как следует сосредоточиться.
— Такое не только на вашей машине рисуют, — сказал наконец охранник. — Я точно видел этот знак где-то ещё. Но что он значит, пока сказать не могу. Нужно посоветоваться кое с кем. Как только что-нибудь узнаю, сообщу. Я оставлю фото?
— Да-да, конечно! — обрадовалась Мэдж. — Спасибо, дорогой! Ты меня очень обяжешь!
И женщина, не любившая долго находиться на одном месте, радостно выскочила в фойе, оставив Рэда наедине с загадочным знаком и с запахом, будь они неладны, апельсинов.