—…ты палучиш очэн высокый ганарар и паднымэш интэрэс к фылму на нэдосьагаэмую высоту!
— Ага.
— Атлычный план. Йа в игрэ! — решительно заявил он. — То эст, прадолжу драться, зарабатыуат дэнги и памагат клану готоуится к смутным врэмэнам! Мои дэйстуиа?
— В девять с минутами на утреннюю тренировку заявится Анька, в какой-то момент встанет в пару с тобой и организует небольшое растяжение. После осмотра Женя заявит, что травма не очень серьезна, но потребует неделю полного покоя, и парни унесут твою тушку в медблок. Потом придется слетать на МРТ и показаться десятку местных светил медицины, чтобы информация о травме ушла на сторону хоть через кого-нибудь, зато во второй половине дня мы вернемся на остров, и я введу тебе наноботы.
— Трэнэра будут в шокэ…
— Без этого никак… — вздохнул я и использовал еще один чрезвычайно весомый аргумент: — В принципе, в этот раз я мог бы ввести наноботы не тебе, а, к примеру, Саше. Но не хочу. Ведь она, как боевая единица, очень и очень хороша, то есть, в экстремальной ситуации включится в работу с полпинка и сделает все, чтобы защитить не-вояк. А ты, увы, пока всего-навсего спортсмен. И это меня не устраивает…
…С моими нынешними возможностями я бы не рискнул организовывать Тимуру «правильное» растяжение, так как «думал» недостаточно быстро. А Росянка справилась с этой задачей фантастически легко и убедительно: после тщательного изучения записей с шести камер системы контроля за ведением поединка «стало ясно», что травма Карсанова стала результатом целой серии фатальных случайностей. О том, что эту самую серию Анька просчитала и как следует отработала еще во время трехдневного пребывания на Фролихе, мы с ней, естественно, даже не заикнулись. Поэтому переживали как бы не больше Азы, Заиры, Фатимы, тренеров, ассисте-… Впрочем, проще перечислить тех, кто не расстроился, ибо таковых на острове не было.
Следующие семь с лишним часов тоже прошли в строгом соответствии с планами — мы сгоняли «на континент», показали друга врачам, получили аж шесть одинаковых диагнозов и вернулись на Очарование, на котором, кстати, царило похоронное настроение. Последнее «слегка вывело меня из себя», и я вправил мозги отдельным несознательным личностям, напомнив, что от травм никто не застрахован, что растяжение, полученное Тимуром, пройдет уже через дней шесть-семь и что этот парень достаточно добросовестен, чтобы успеть вернуться в «боевую» форму до поединка с Светиславом Влаховичем.
Взрослые сделали вид, что поверили, а мелочь воспрянула духом, в четыре пары очень деятельных рук дотолкала каталку с «надеждой и опорой команды» до палаты медблока, выяснила, чего Карсанову не хватает для полного счастья, и была выставлена наружу хозяйкой этой части особняка, «собравшейся проводить какие-то процедуры». И ведь действительно провела. Двухчасовой общеукрепляющий массаж с использованием Дара. А я все это время проторчал в кабинете, общаясь с Еремеевым и Дороховым.
К сожалению, беседа с ними настроения не подняла: несмотря на все старания следователей и моих фанатов, докопаться до настоящих заказчиков парижской «акции» так и не получилось. В смысле, какие бы цепочки связей не разматывали сыскари, в конце концов натыкались на оборванное звено и упирались в стену. Ничуть не лучше дело обстояло и с поиском «крота» в ССО — в том, что он есть, не сомневался ни пресс-секретарь президента, ни министр обороны, но выяснить, кто именно сливает на сторону информацию, все никак не получалось. Тем не менее, они особо не расстраивались, понимая, что рано или поздно разберутся, «ху из ху», и… хм… расстроят этого «ху» по полной программе.
Вторая попытка заняться Карсановым тоже накрылась медным тазом: на полпути к медблоку завибрировал телефон, и я, приняв очередной вызов, убил порядка сорока минут на общение с владельцем киноконцерна «MGM», не на шутку обеспокоенного затянувшимся перерывом в съемках. Потом был общий ужин, долгая беседа с Гюрзой, Ветром, Флюгером и Витязем, измученными, но не побежденными добросовестными «мучительницами», еще четыре деловых звонка и тренировка для сброса хотя бы части избыточной энергии.
В общем, в палату к осетину я ввалился уже после общего отбоя и обнаружил, что боксер пребывает в медикаментозном сне!
— Нервничал. Сильно… — доложила Афина, сидевшая на подоконнике в белом халате медсестры и покачивающая босой ногой.
— А теперь спокоен, как море в полный штиль… — хохотнула Лерка, как раз закончившая заниматься своим вариантом диагностики организма Тимура.
Я кивнул в знак того, что одобряю их действия, заблокировал входную дверь, подошел к кровати, встал рядом с ней на колени и провел тестирование. А когда «вернулся в реальность», выдал вердикт:
— В потенциале — чистый штурмовик. То есть, если у Кречета и Триггера имеются зачатки инженерного мышления и склонность к сложным расчетам, то тут, увы, появятся усредненные бонусы «пехотинца» — сила, выносливость, скорость реакции и регенерация.
Женя пожала широкими, но уже не такими могучими плечами:
— Ну, так Мишку с Костей дрессировали в правильном ключе. И высшее образование за плечами внесло свою лепту. А за плечами Тимура только средняя школа и занятия боксом. Ну, и с чего, по-твоему, в нем мог проявиться талант к балету, приручению венерианских кислотных семилапых пятимордов или пилотированию летающих кастрюль?
— Не знаю. Но хотелось чего-нибудь эдакого… — признался я, заставил себя собраться и выпал из жизни на пять с лишним часов.
Не скажу, что страшно замучился, но предложение Рыжовой и Богини Войны принял, не задумываясь. Поэтому сходил в душ, кое-как добрался до процедурного кабинета, упал на массажный стол и отключился. На этот раз — под двумя парами умелых рук, заботливо разминавшими затекшее тело.
Когда вынырнул из блаженного забытья, Афины уже не было — она, по словам Леры, умотала к своему благоверному. Зато на рабочем столе хозяйки помещения рядышком сидели Таня, Росянка и Мадонна, лузгали семечки и, как ни удивительно это признавать, «фонили» веселым удовлетворением.
Мне было лениво даже думать, но эти оторвы, умело «играя» эмофоном, заставили вспомнить о необходимости узнать промежуточные результаты проводимого эксперимента, дождались требовательного кивка и порадовали. Оказалось, что мелкие настолько серьезно отнеслись к требованиям подписок о неразглашении, что весь день, решая «прилетающие» задания, делали вид, что играют. Не менее толково скрывали и сумасшедшие восторги. В смысле, «фоня» ими со страшной силой, на людях очень неплохо изображали деловой настрой и давали волю чувствам только тогда, когда оказывались в закрытых помещениях, в которых не было «посторонних». С самими заданиями тоже справлялись на пять с плюсом — подтвердили знание всей программы младших классов и, напросившись на «прием» к Афине, потребовали перевести их «на следующий уровень» как можно быстрее. Ибо «у них появилась Великая Цель — войти в Команду Чумы — и они торопятся!» Но больше всего восхитило даже не это: получив учебные материалы на следующие сутки, мелкие свалили к лагуне, улеглись на надувные матрасы и помогали друг другу разбираться в новых понятиях!
— В общем, энтузиазма у них хоть отбавляй… — подытожила Голикова и притворно застрадала: — И не у них — тоже: Анька «завербовала» в программу меня, Лерку, Линду, Ольгу, весь экипаж «Гольфстрима» и сестер Лебедевых. Так что с завтрашнего дня на острове будет веселее некуда!
— И не только на острове! — хохотнула Мадонна. — У Чумы завтра съемки, а значит, ты, Лерка и Кнопка будете сочетать приятное с полезным в павильоне «MGM»!