С целями, обнаруженными в помещении, можно сказать, крупно повезло — среагировав на звон разлетающегося стекла, вконец обдолбанная парочка уроженцев Юго-Восточной Азии, отрывавшаяся на двуспальной кровати, прервала процесс единения тел и изобразила сусликов. В смысле, уставилась на нас с Аней квадратными глазами. В столь идеальных условиях программа идентификации сработала практически мгновенно, и я, увидев цвета кантиков, возникших вокруг физиономий, отработал, как тире — всадил две пули в голову парню, заочно приговоренному к безусловному уничтожению, а следующими тремя лишил подвижности его даму. Благо, она отдавалась, скрестив ноги на пояснице любовника, так что оба плеча и правое колено оказались в поле моего зрения.
Тем временем Росянка, отслеживавшая перемещения остальных членов группы по мини-карте, добежала до двери, выглянула в коридор и положила обретавшееся там тело, имевшее глупость встретить огнем боевую двойку Уоллеса и Эванса, просквозивших через пустое помещение. Все бы ничего, но единственная очередь, выпущенная из древнего «Калаша», прогрохотала куда громче наших автоматов, оснащенных ПБС-ами, и вызвала вполне понятную реакцию обитателей «объекта». На хаотические дергания нескольких десятков обычных меток, отслеживаемых биосканером дрона группы обеспечения и транслируемого нам, мне было плевать с вершины Эвереста. А вот более чем осмысленные перемещения двух «особых», судя по информационным блокам, находившихся на минус втором, заставили ускориться и мысленно помянуть недобрым словом тех, кто заделал все оконные проемы двух первых этажей.
Мировой рекорд по бегу на сто метров я, конечно же, бить не собирался, но к двери на лестничную клетку рванул намного быстрее, чем могла себе представить Мэнди Хьюитт, только-только зачистившая «свою» комнату и показавшаяся в дверях. Коренастого татуированного китайца в модных трусах с надписью «Gucci» на широченной резинке, сжимавшего в руке HK416 в модификации D10RS, то есть, в субкомпактном варианте со стволом длиной двести пятьдесят четыре миллиметра, нейтрализовал походя. По «гуманному» варианту, так как пронесся мимо комнаты, из которой он пытался выбежать, слишком быстро, и программа идентификации затупила. Мгновением позже шлепком ладони, затянутой в тактическую перчатку, отправил обратно М84 — американскую светошумовую гранату, вылетевшую в коридор из следующего дверного проема. А Росянка, несшаяся следом за мной, как-то умудрилась захлопнуть полуоткрытую дверь, не снижая скорости бега!
Да, в шлемах со встроенными тактическими наушниками оглохнуть нам не грозило, а ПНВ мы в любом случае собирались на время отключить, но вариант, в котором взрыв этой хрени «радовал» ее же хозяина, нравился нам значительно больше, чем любой другой. В общем, когда где-то слева-сзади «что-то» громыхнуло, я мысленно хохотнул, вернул себе «зрение» и всадил пулю в колено, неосмотрительно выглянувшее из-за косяка метрах в двадцати. Затем раздробил левое плечо доблестного защитника этого этажа, начавшего «ме-е-едленно» вываливаться из помещения, среагировал появление красного кантика и третьим выстрелом, в голову, прервал нить жизни своего ни разу не законопослушного ровесника…
…Спуск по лестнице получился экстремальненьким — в момент, когда я вылетел на площадку, с которой была видна дверь на второй этаж, из нее как-раз поперла неслабая толпа «уличных бойцов». Полуодетых, но вооруженных до зубов и, что самое главное, имевших практические навыки обращения со всем тем огнестрелом, который был на них навешан. Если бы не субъективное замедление времени, то я бы, наверное, встрял. А так расчетливо «взорвал» голову великолепно накачанного и просушенного мужика в камуфлированных штанах, краем сознания отметил, что «дождь» из крови и мозгов шокировал бандитов, пытавшихся протиснуться следом за покойным, и воткнул по пуле в два колена из разных «комплектов». А когда их владельцев ожидаемо повело в стороны, в результате чего «вытянуло» в поле зрения еще двух «клиентов», отработал по их лицам чуть ли не до появления алых ореолов.
В этот момент в бой включилась Росянка и убийственно точным огнем положила сначала подранков, а затем парня с татуированным лицом, сдуру выглянувшего на лестничную клетку, чтобы понять, куда кидать гранату.
Руку, сжимавшую этот «подарок», прострелил я. Целенаправленно вбив пулю так, чтобы обретенный импульс отправил М67 к дальней стене коридора, а взрыв «порадовал» обитателей этого этажа, на котором наших не было и быть не могло. Естественно, ПНВ отключил и в этот раз. Как выяснилось, зря — она не рванула. Но этот факт почти не расстроил — к этому моменту «особые» метки выбрались в аналогичный коридор, только расположенный под землей, и, явно прикрывая «кого-то еще», в очень хорошем темпе рванули к дальнему — если смотреть от меня — торцу здания.
Мимо первого этажа я пролетел ураганом, а за пролет до минус первого дал по тормозам, почувствовав чрезвычайно плотный «недоброжелательный» эмофон. Да, на тактическом экране не было ни одной вражеской метки, но я был готов к тому, что возможности биосканера дрона не бесконечны, поэтому отправил полетать полупустой магазин от автомата. Высоко — на высоте двух с лишним метров от площадки. А через долю секунды после его появления в поле зрения защитников подземелий качнулся в том же направлении, но над самым полом. И, сделав один-единственный выстрел из подствольника, в том же темпе вернулся на исходную.
Пока отключал прибор ночного видения, граната, влетевшая в щель между дверью и косяком прямо над головами двух очень мелких, но боевитых мужичков, рванула там, где требовалось, и создала прекрасные условия для продолжения движения. Вот я и стартанул на разрыв связок. Пока несся к дверному проему, снова врубил чрезвычайно полезное устройство, привычно скорректировал восприятие окружающего пространства и открыл прицельную стрельбу.
Увы, добил только одно раненое и неслабо контуженное тело, так как остальные успела положить напарница. Зато отправил на этот этаж две ручные гранаты. Рикошетами от противоположной стены коридора, чтобы хотя бы на время отсечь возможные хвосты.
К сожалению, пролетом ниже пришлось тормозить еще раз и уступать место лидера Ане. Пока она украшала петли стальной двери минус второго лентами пластиковой взрывчатки и втыкала в нее радиодетонатор, нас догнали Мэнди с Мэттом, без труда разобрались в моей жестикуляции и держали тыл до взрыва, уронившего «препятствие» на головы тех, кто за ним прятался.
Эти мгновения передышки я потратил на изучение тактической карты — убедился в том, что Триггер с Кречетом «зеленые» и зачистили большую часть «своего» этажа, мазнул взглядом по меткам «Дельт», продвигавшимся заметно медленнее «Яровитов», и впечатал в память россыпь наполовину посеревших вражеских «пятнышек». В общем, в тот миг, когда в коридор минус второго влетела граната из подствольника Росянки, я был спокоен, как удав. Поэтому пронесся мимо нее, прыгнул и открыл огонь еще до падения на правый бок. Напарница, в том же стиле «взявшая на себя» цели во второй «половине» коридора, тоже не зевала, так что четыре из шести недобитых тушек, вовремя начавшие «краснеть», получили по две честно заслуженные пули, а остальные по три, но по суставам, ибо валялись мордами вниз и не идентифицировались.
Других целей в поле нашего зрения не наблюдалось, так что Хьюитт с напарником были отправлены вправо — зачищать «тупичок» — мы рванули влево, то есть, вдогонку за чипированными телохранителями и опекаемой ими персоной, успевшими спуститься еще ниже и оказаться под улицей!
Пока неслись по коридору, было не до любований интерьерами, но пару-тройку местных «достопримечательностей» я все-таки заметил — здоровенную витрину, за которой тянулся бесконечный ряд клеток с обнаженным «живым товаром», процентов на восемьдесят пять состоявшим из несовершеннолетних девочек, и кусок бойцовской арены, со стороны которой тянуло застарелым смрадом крови. Удивляться, естественно, не стал, так как о специализации обитателей этой банды узнал еще во время беседы с Миллером. Тем не менее, эти «картинки» окончательно вымели из сознания последние капли гуманизма и превратили меня в машину, заточенную на уничтожение всего, что с оружием и имеет наглость сопротивляться. В общем, следующие секунд сорок пять-пятьдесят я работал, отталкиваясь «от эмофонов». В смысле, подбегая к дверным проемам, за которыми чувствовались ярость, злость и так далее, без какого-либо внутреннего сопротивления забрасывал в них светошумовую гранату и проносился мимо, оставляя «сортировку» сначала на напарницу, а затем на американцев, успевших зачистить две последние комнаты и догнать нас.