– Постой, – протянула Савви, листая страницы, – это на самом деле не книга заклинаний.
– А что тогда?
– Именно то, что сказано в названии. Каталог. С расценками, как на луковицы тюльпанов по весне. Ты присылаешь им заказ и деньги, а они… ну, видимо, накладывают чары за тебя.
– Какое щедрое предложение!
– Еще какое! Видимо, творить волошбу-через-две-о куда легче и веселее, если кто-то за нее платит.
– Типичные американские методы.
– Ага. А в начале есть бесплатное заклинание, которое ты можешь наложить сама. Якобы улучшает память. Что скажешь? Не чувствуешь себя рассеянной? – Тут улыбка Савви померкла. – Так, погоди, тут написано, что «не практикующие заговоров» – тут правда так и написано – должны сначала принести кровавую жертву. Какой же бред!
– Дай посмотреть. – Нор вытащила книгу из цепких пальцев подруги и прочла бесплатное заклинание, машинально теребя пластырь на пальце.
Это действительно было заклинание. Настоящее.
Ребенком Нор проводила каждое зимнее солнцестояние, полнолуние и весеннее равноденствие с Мэдж и ее самопровозглашенным ковеном ведьм. Они собирались на поляне возле Небесного озера, пели песни, танцевали вокруг костра с цветами в волосах и читали «заклинания» – цепочки бессмысленных слов, нанизанных друг на друга скорее ради рифмы, чем ради чудодейственной силы.
Но это заклинание было совсем не похоже на них. Это было заклинание ведьм Блэкберн, из тех, что могла наложить только сама Рона. Так какого же черта оно делало здесь? Нор открыла книгу. И вдруг увидела ее лицо: эти пронзительные зеленые глаза, этот вызывающий взгляд; заостренные ногти, покрытые алым лаком, и не менее алые губы; бледная, будто фарфоровая кожа. Ее прическа изменилась: теперь ее волосы были оранжево-красными и пострижены как у старлетки сороковых годов. Воплощенное кокетство и скулы. После стольких лет она снова появилась перед глазами Нор.
В голову ударил каскад воспоминаний: горящее пожаром ночное небо, черная обугленная кожа, лужи крови. Шрамы на запястьях и предплечьях начали предвкушающе зудеть. Пальцы так и чесались взять что-нибудь острое.
– Что такое? – дрожащим от беспокойства голосом спросила Савви. – Нор, что случилось?
Заполошное сердце Нор стучало так громко, что она не услышала вовремя, как из-за их спин вышла Мэдж. Та выхватила у девочки книгу и впилась взглядом в фотографию. Потом, прижимая книгу к груди, Мэдж испустила полузадушенный стон, как будто часть ее души ссохлась и отмерла.
– Это моя мать, – прошептала Нор.
2
Заклинание успокоения
Желающий душевного покоя желает душевного безразличия.
После работы Нор отправилась на пробежку вглубь острова: вокруг Небесного озера, мимо водопада и к утесам, усыпавшим западное побережье. Там она остановилась, чтобы утереть пот со лба, восстановить дыхание и насладиться видом. Красота этого места никогда ей не надоедала: неспокойные серые воды, серые небеса и никого, кроме, может, парочки горбатых китов, вокруг, насколько хватало глаз.
По ветке ближайшей сосны прыгали два воробушка, назло дождю распушив перья и ласково чирикая. Нор знала, что животные дают друг другу собственные имена. Они обычно переводились примерно как Обаяшка, Упорный или Ханжа. Один из этих воробьев называл себя Зоркий Глаз, а другой – Чепушило.
На глубине изящно плыл сквозь волны косяк косаток. Сквозь моросящий дождь можно было различить только грязно-черные пятна их спинных плавников. Их мысли текли плавно и размеренно, и Нор почувствовала, как ее омывает тишина подводного мира. Она закрыла глаза и представила, что плывет вместе с ними, скользя сквозь холодные воды. Ленточки бурых водорослей, тянущиеся с океанского дна, щекотали ей брюхо. Маленькие рыбки то показывались, то пропадали из виду. Нор открыла глаза и вздохнула.
Для Роны и ее прародительниц способность общаться с живой природой означала умение отклонять надвигающийся шторм, вызывать на иссохшие земли дождь и приходить на помощь морским китам, небесным птицам и земным тварям. Нор в лучшие дни могла худо-бедно предсказать погоду. Это нельзя было сравнить с умениями ее бабушки, и Нор сделала все, что могла, чтобы так все и оставалось. Возможность управлять движением идущей мимо грозы интересовала ее не больше, чем возможность управлять постоянными переменами цвета волос Савви.
Ей нравилась простота ее Ноши. Нравилось знать, что розовые кусты умеют влюбляться, а опадающие листья поют – ритмично вздыхают в такт своему медленному падению на землю. А еще большинство деревьев умело видеть сны; чтобы убедиться в этом, Нор достаточно было в сумерках понаблюдать за лесом.