Он стал исследователем. Сначала мозг исследовал новые знания, потом по мере ‘разгона’, активации и ускорения процессов зона ощущений начала расти. Органы чувств начали давать больше информации, восприятие в ответ стало тоньше, но это не смогло компенсировать полностью и без того перегруженный, хоть и ускоренный ‘разгоном’ мозг. Информационный шок и его последствия, Артем, можно было сказать, перенес, но мозг еще не до конца приспособился, и это выразилось в повышении порога, с которого мозг мог проявить эмоции. Землянин не был равнодушен, наоборот он неутомимо исследовал окружающий мир, он радовался своим достижениям, но не считал нужным выказывать это другим. С его уровнем контроля и концентрации, развитому за последнее время, это было легко.
Выбросить ненужную мысль из головы и сконцентрироваться на чем-то в разы тяжелее и требует больше усилий, чем сдержать свои эмоции. Работа с ментальной энергией и овладение приемами предполагало дисциплину ума, контроль и концентрацию. Подстегнутое ‘разгоном’ тело, а в частности мозг теперь служило лучше, но требовало дополнительного сознательного контроля, особенно на первых порах. Артем прекрасно понимал, что период адаптации заканчивается и как мог, ускорял ее завершение. Он остро чувствовал, что жалеет Селли Нортик, но при этом прекрасно осознавал, что у той не было другой дороги. Девушке срочно надо было нарастить мышцы и выносливость, худым и измученным романтическими романами пилотам и гимназисткам с диетами, доводящих их до голодных обмороков, на Катаре не было места.
До сих пор самому землянину было достаточно, что его мозг правильно и, по его мнению, адекватно реагирует на изменения внешней среды. Вместо того чтобы обрадоваться десяти миллионам и победе над человеком с серьезной физической подготовкой и имплантатами на ускорении реакции, Артем взглянул на Дуга Роне. В тот момент землянин понял, что начальник ‘прогов’, не такой и простой человек. Дуг не позавидовал Артему, а лишь удовлетворенно кивнул и стал мгновенно для землянина ‘человеком-загадкой’ с неизвестным прошлым и настоящим. Вокруг было столько неясностей и неизвестного что только успевай ушами стриги. Вместо чувства удовлетворения мгновенно размножились вопросы. Все эти несколько недель пребывания на Катаре вылились в результате для Артема в колоссальную работу над собой, борьбу с информационным и культурным шоком и хотя бы упрощенную картину окружающего его мира и людей живущих в нем.
Все это вместе называлось выживанием. Знания о системах и освоение ментальных приемов с одной стороны помогали, но с другой настолько отягощали ситуацию, что одновременно приходилось работать над собой, чтобы просто не сойти с ума. С одной стороны ему казалось, что изменения и события мчатся мимо него с огромной скоростью, с другой они тянулись слишком медленно из-за обилия тонких деталей замечаемым его ускоренным ‘разгоном’ мозгом. Контроль и концентрация с одной стороны требовали самоотдачи и постоянной практики, требуя силы воли и дисциплины ума, с другой они настолько выматывали, что Артем искал от них спасения в море чувственных и физических удовольствий, соглашаясь на секс или сам, ища его.
Раздумья привели Артема к выводу, что сейчас он уже практически освоился и ‘жалость’ к Селли Нортик не относится к разумной трате ментальной энергии. Землянин с удивлением для себя отметил, что он обстоятельно обдумывал эту проблему не больше пяти минут и успел сделать для себя несколько промежуточных выводов и успеть провести анализ его состояния и душевного равновесия в разные периоды времени. Мозг легко перемалывал довольно серьезные объёмы информации, при этом успевая следить за окружающей обстановкой. Открытием для Артема это не было, вчерашний поверхностный просмотр ‘Кристалла памяти’ говорил, что мозг адаптировался. Просмотренного объема чужих воспоминаний раньше ему хватило бы на неделю обдумывания, сейчас же он сумел сделать из него выводы и даже просмотреть вчера отдельные заинтересовавшие его моменты. Все было естественно и логично. Не было ни каких сверх усилий, мозг привык жить под ‘разгоном’ и делал это, как это делало тело. Артем вдруг рассмеялся и хлопнул себя по лбу. Как то не заметно получилось так, что он мог растянуть для себя время, но не в чистом понятии его растяжения, а в том, что его мозг, мгновенно перерабатывая сигналы и импульсы от органов чувств был способен переработать за одну секунду в разы больше информации и дать на нее больше ответов, чем раньше, а тело, подстегнутое разгоном, успевало привести эти ответы к реализации.