— Что-то не читается, — пожаловался, то ли просто в слух, то ли кораблю.
— Вы волнуетесь за рыцаря-джедая Немака, — ответил Пиф-Паф.
— Видимо, — дернул ухом и отложил датапад. — Не ожидал я от него такого сюрприза.
— По моим сведениям, его поведение нетипично для джедая, но прекрасно укладывается в рамки рядового человека, занимающегося грузоперевозками.
— Ха-ха-ха, фыр-мыррр, — несколько истерично развеселился от такого ответа. — А скажи мне, друг мой кристаллический, откуда ты сведения черпал?
— В основном из голонета.
— Ага, где-то так я и понял. Что делает космический волк, суровый звездный дальнобойщик, прибывая в порт?
— Идет в кантину.
— Где обязательно нажирается, дерется и встречает любовь, которая имеет темное прошлое, смутное настоящее и туманные перспективы в будущем.
— Я уже научился отличать художественную выдумку и голографические постановки, — возмутился Пиф-Паф.
— Вообще-то, я шутил.
— Это то, что называется троллинг?
— Нет, сарказм, но тут было дружеское подтрунивание.
— Понял. Я обдумаю данную концепцию.
— Угу. Как там твоё техническое состояние? — решил сменить тему и проявить заботу о нашем судне.
— Всё в порядке. Замечаний и нареканий нет. Спасибо, — добавил искин после паузы.
— Если что, ты не стесняйся, говори сразу. Лучше профилактику лишний раз провести и мелочи сразу исправить, чем доводить тебя до штатного срабатывания протоколов уведомления. Оно и дешевле будет, и проще.
— Принято.
— Ладно, хочешь-не хочешь, а заниматься надо, — вздохнул, зевнул и взялся за датапад.
Учитель, к сожалению, проспался весьма неудачно, я к тому времени как раз сам спать лёг. Пожалуй, стоило бы его дождаться, уж тогда бы он точно с дуру не опохмелился. А всё Пиф-Паф виноват! Вот кто его просил проявлять инициативу, когда мающийся бодуном джедай вслух извечным вопросом «что делать» задавался? Советничек, блин. В общем, как известно, «неаккуратный опохмел ведет к длительному запою». Учитель так подлечился, что благополучно нажрался и снова спать упал. Хвала Силе, что он никому звонить не рвался. В итоге, второй раз мы проснулись одновременно, где-то минут за тридцать-сорок до выхода на финишную прямую, то бишь, к окончанию перелета.
— Позволите помочь, мастер? Я знаю некоторые медицинские техники. Меня даже наставники за успех в их применении хвалили.
— Угу, — ответил страдающий дичайшим похмельем учитель.
Сосредотачиваюсь. Проваливаюсь в легкий транс. Меняю свет пропускаемой через себя Силы на зеленоватый. Вообще-то, там всё куда сложней, но если вот так визуализировать, как-то проще получается. Правда, тут все индивидуально. Кто-то согревает, кто-то как бы привкус меняет, я вот через цвета предпочитаю работать. Начинаю водить лапами вокруг больной тыковки учителя. Тот из бледно-серого нечто на глазах превращается в розовощекого покойничка с шикарнейшими кругами под глазами. Прям лемур, а не рыцарь-джедай получился. В общем, сэнсэй ожил и даже заулыбался. Видимо, меня всё же не зря хвалили.
— Как самочувствие, мастер?
— Намного лучше, спасибо.
— После отравлений, если организм достаточно восстановился, и были использованы Силовые техники лечения, рекомендуется поесть горяченького. Лучше всего жирненького. Сделать вам мясной бульон?
— Нет, спасибо, ты и так помог, — отмахнулся учитель, явно смущенный заботой, страдающий раскаянием и просто не знающий, как себя вести. — Уж бульон я себе сам заказать могу, — несколько раздраженно закончил наставник.
— Как скажете, сенсей, — пожал плечами, привычно дублируя выраженные движением хвоста эмоции.
Немак, ну и я с ним заодно, перебрался в нашу кухню-столовую. Учитель поинтересовался, что его падаван желает. Падаван, естественно, желал мяса, мяса и еще раз мяса. Ну да, хищник я. Природа-с. В принципе, салаты там разные, особенно с морепродуктами, и прочую травушку-муравушку пожевать могу. Мне это даже на пользу будет, но всё-таки, мой основной рацион — это мясная пища.
— Слабо прожаренный стейк с кровью — это великолепно, — констатировал очевидное, убирая посуду.
— Я предпочитаю другую пищу, — промолвил слегка скривившийся наставник.
— Дело вкуса, — не стал я спорить с очевидным, сочувственно посмотрев на сэнсэя, как на безнадежно больного, но все же любимого родственника.
— Выходим из прыжка, — доложился искин, тут же начав обратный отсчет.