А дальше всё потекло своим чередом. Дни сменялись днями, складывались в недели и месяцы. Я работала, получала жалование, платила за комнату, а на остаток денег даже могла позволить себе что-нибудь купить. К примеру, с первой зарплаты я приобрела в магазине готового наряда милое выходное платье, а со второй — туфли к нему. Правда, на большее денег уже не оставалось, ведь надо было ещё и что-то кушать.
Другие девочки из персонала кондитерской тоже оказались приезжими. Многие из них уже обзавелись кавалерами, и постоянно хвастались, что те водят их на прогулки, свидания, покупают подарки. Мне же как-то не хотелось заводить с кем-то отношения, хотя мужское внимание на себе я чувствовала постоянно. Например, Серж — механик с соседней улицы, каждый вечер после смены звал меня погулять с ним, но я отказывалась.
— Дура, — как-то отчитала меня наша повариха. — Такой парень на неё глаз положил, а она ещё упирается!
Эту женщину звали мисс Лирт, и будучи старше остальных работниц на несколько десятков лет, она почему-то считала своим долгом поучать нас жизни.
— Он мне не нравится, — отозвалась я, вытирая полотенцем чайные чашки.
— А жить на наше нищенское жалованье нравится?! — возмутилась та. — А Серж при хорошей работе, симпатичный, да и тебя явно хочет. Мне вообще кажется, что он даже жениться на тебе готов, а ты носом воротишь!
— Я же говорю, он мне не нравится, — отозвалась, раздражённо.
— Да какая разница! Он же в месяц в десять раз больше нас зарабатывает. Раздвинешь разок ножки, и на тебе… получишь новое платьице. А может, вообще работать тебе запретит, — мечтательно добавила повариха. — Будешь дом содержать, да детишек растить. А не прислуживать всяким. Хватай этот шанс, дура! Другого может и не быть.
Этот разговор произвёл на меня странное впечатление. Он плотно засел в моей голове и напомнил слова, что говорил Девис в день моего переезда в столицу. Ведь получалось, что многие женщины продавали себя. Кто-то — клиентам в борделе за деньги, кто-то любовнику с соседней улицы за подарки, а кто-то лордам… за возможность красиво жить. Конечно, были и те люди, кто просто любил друг друга. Я видела такие пары на улице, да и в числе клиентов нашей кондитерской они попадались. Глядя на них, даже моё циничное сердце начинало отогреваться и ощущать приятное тепло.
И вот, лёжа однажды ночью после очередной смены и глядя в тёмный потолок своей скромной комнатушки, я вдруг отчётливо поняла, что мне не нужна любовь простого работяги. Я не хочу жить вот так, как все в нашем районе. Не желаю тратить свою молодость и красоту на работу простой официантки. Я хочу почувствовать, что значит роскошь. Хочу вертеться в кругах высшего света. И если всё равно так или иначе когда-то придётся продать себя, то я хочу получить за это наиболее выгодную цену.
Письмо Деву отправила следующим же утром. Вот только ответа от него так и не получила. Ни на следующий день, ни через неделю. И уже решила, что все его слова о куртизанке, ставшей леди — просто шутка. Но в одно воскресное утро всё же получила возможность убедиться, что Девис всегда говорил мне только правду.
Я как раз укладывала на поднос заказ для одной парочки влюблённых, когда меня окликнул сам хозяин нашего скромного заведения.
— Кати, там тебя спрашивает какая-то аристократка. Она за крайним столиком у окна, — бросил он недовольно. — И не задерживайся там! Все личные вопросы нужно решать в нерабочее время!
Я молча кивнула и направилась в зал. Подобный тон владельца «Сладкой жизни» давно перестал вызывать раздражение. На самом деле он просто не умел говорить иначе. И если поначалу я всё время видела в каждой его фразе упрёк, то вскоре просто перестала обращать на это внимание.
За указанным столиком сидела женщина лет тридцати на вид. Вопреки всем канонам моды, на ней красовался дорогой брючный костюм светло-серого цвета. Верхние пуговицы рубашки оказались расстёгнуты, обнажая точёную шею, а на лацкане пиджака была приколота изысканная брошь, явно с настоящими драгоценными камнями. Черты её лица показались мне идеальными, кожа выглядела такой сияющей, будто передо мной находилась юная девушка, и только едва заметные лучики морщинок в уголках глаз намекали на то, что этой аристократке уже немало лет.
— Добрый день, леди, — поздоровалась я, остановившись у её столика. — Моё имя — Катарина Арлироут. Мне передали, что вы хотели меня видеть.
Женщина окинула меня оценивающим взглядом, от которого мне стало откровенно не по себе, и медленно кивнула.