- Складно поете, голубчик, да-с, складно. Он прищурил глаза так, что в полутьме его можно было принять за азиата. Этакого старого учителя кунг-фу, проживающего в своей келье в Шаолине и ожидающего появления нового ученика, наконец-то достойного постичь все тайны и премудрости древнего боевого искусства. - Однако же, милостивый государь, хочу вам напомнить одно весьма существенное обстоятельство, кое вы в своей революционной запальчивости соизволили упустить. На дворе, милейший, лишь месяц как наступил 1904 год от Рождества Христова, а до напророченных вами 1910, а тем паче - 1917-го нам еще предстоит дожить, вот такой афронт-с...
'Демократизатором' по почкам меня не били и ледяной водой из ушата не окатывали, но ощущения были похожие.
Кровь прилила к коже, волосы начали подниматься дыбом, глаза непроизвольно полезли из орбит - в крови начал гореть адреналин.
Потому что, в моей голове только что сложился пазл.
Тюрьма в центре города, рядом с рекой, дворцы и набережные - раз.
Антикварные лампы накаливания в коридоре и на столе Лаврова, полное отсутствие люминесцентных, а уж тем более - светодиодных - ламп, - это два.
Музейная пишущая машинка вместо хоть какого-нибудь компьютера - это три.
Архаичная одежда охраны - четыре.
Странноватый, как будто из исторических фильмов, говор Лаврова и надзирателей - пять.
Ну и, в графе 'прочее' - отсутствие камер наблюдения, колючей проволоки, светящихся табличек 'Выход' и тому подобных атрибутов современности.
Да и неподдельный металл убеждённости в голосе Лаврова, когда он говорил про 1904 год на дворе.
Стоп, батенька, приехали!
- 1904 говорите? - Подтвердить или опровергнуть нелепую, невозможную, отрицаемую всеми известными мне физическими законами возможность переноса по времени в прошлое (в будущее - иное дело, тут хоть какие-то варианты возможны), понять, розыгрыш это или все-таки реальность, я мог только с помощью своих знаний. И, странным образом, сидящий передо мной человек назвал тот год, которым я интересовался большую часть своей жизни. - Какие корабли японцы повредили на внешнем рейде Порт-Артура? Если это не розыгрыш, и я действительно в том времени, о котором вы говорите, то началась русско-японская война!
Я блефовал. Свою гипотезу о том, в каком времени я очутился, я строил исходя из двух предположений.
Первое заключалось в том, что сказал 'на дворе почти как месяц 1904 год' - а значит, год еще только начался.
Второе - за окном лежит снег, значит это первый квартал года. И значит, война должна уже начаться.
- Вот-с, значит, какую арию вы изволите исполнять, господин террорист... ах, извините, у вас же, кажется, принято обращение 'товарищ' - оскалился Лавров. - Войну пророчите с Японией? Немедленно признавайтесь, от кого получили эти сведения? От японских лазутчиков? От британцев? Извольте немедленно отвечать! - Он хлопнул по столу рукой и поднялся со стула, нависнув надо мной. - Кто надоумил вас готовить покушение на Государя, акт террора в Зимнем дворце? Кто финансировал вас и вашу организацию? Ну-с, говорите!
- Что за бредятину вы несете? - Я рассчитывал, что он стушуется моими вопросами, однако не на того нарвался - многоопытный жандармский офицер перешел в контратаку, видимо решив 'додавить' меня моментальным натиском, который нередко срабатывал на неподготовленных к такому подследственных. Ну-с, не выйдет, господин разведчик. Не вы один пользуетесь на допросах такими приёмчиками. Мы и сами с усами. Знаем, как противостоять тактикам допроса. Я моментально скатился в защиту, демонстрируя покорность и задавленность. Мне нужно было время оценить ситуацию... - Какой государь, какой Зимний, какие, к чертовой матери, товарищи? Вы, о чем говорите? Кого взорвать?
Нехорошо улыбаясь, Лавров достал из ящика своего стола массивный кожаный портфель, из которого и начал, одну за одной, выкладывать до боли знакомые мне предметы.
- Извольте-с убедиться, милостивый государь, на всех этих предметах и приспособлениях нанесены надписи на нескольких иностранных языках. Большинство этих надписей очень мало что говорят нашим экспертам, также незнакомы нам и торговые марки, а, скажу вам откровенно, у многих предметов нам непонятно даже их назначение - говорил он, слегка сбавив свой напор. - и все это мы, милостивый государь, нашли при обыске вашего почти бездыханного тела, обнаруженного лейб-казаками из дежурной смены охраны Зимнего дворца ...
Пока он говорил, я наблюдал, как на стол ложатся предметы. Такие простые и привычные в моем мире, для него, они должны были казаться чем-то непонятным. Ну, скажите, кто в здравом уме будет держать мирную зажигалку Зиппо как будто это бомба?