Я говорил практически час, оперируя сухими выжимками идей, за столетие разобранных по косточкам. Нет, Вирениусу никак не перехватить два итальянских крейсера, идущих в Японию. Нет, канонерка 'Маньчжур' не выстоит в бою один на один против своего японского часового. Да, я уверен в том, что русский бронебойный снаряд не взрывается должным образом. Да, снятие малокалибреной артиллерии и пулеметов пойдет только на пользу флоту. Да, я считаю, что флот не должен ждать вступления 'Цесаревича' и 'Ретвизана' в строй, чтобы нанести японцам урон. Нет, японцы не будут ждать, они уже высаживают свои пехотные корпуса в Чемульпо.
И еще сотни подобных глупых вопросов. Та легкость, с которой я находил ответы и парировал контр аргументы, вводила в ступор моих оппонентов. Типографская краска о создании КОС еще не успела остыть, а новоиспеченный особый советник уже макает головой в унитаз видных флотских деятелей.
- Достаточно, господа, - Николай встал со своего места. Словно на пружинках, поднялись и остальные, готовые проводить царя, к слову, затянутого в форму капитана первого ранга, на выход.
- Я слышал довольно. И я сделал свой выбор на кандидатуре командующего эскадрой Тихого океана, - император обвел глазами присутствующих. - В последнее время у меня открылись глаза на многое, благодарю вас, Илья Сергеевич. Как будто шоры сняли с моих очей. Где же это? - Гейден ловко приблизился к императору, передав ему завернутые в сукно предметы. - Мы заседали здесь три часа, за которые мы убедились в том, что необходимы реформы. Кардинальные и безоговорочные. Без них, господа, мы сами возведем нашу страну на голгофу. Что мне, как помазаннику божьему, откровенно не нравится.
На свет из-под сукна явилась оббитая бархатом папка, между обложками которой я разглядел искусно выполненный кортик, расписанный вензелями.
- Из всех здесь присутствующих, лишь один, по нашему монаршьему мнению, способен на то, чтобы привести наш флот к победе. Не в обиду будет сказано остальным, но, настало время, когда молодой дух и разум должны встать на мостике нашего флагмана.
Когда я понял, к чему ведет император, бежать было поздно.
***
Формально, я подчинялся наместнику ЕИВ на Дальнем Востоке, генерал-адмиралу Алексееву, однако фактически, как заверил меня сам государь - мне будет дана полная свобода действий, прикрытая моей должностью, как Особого Его Императорского Величества советника.
Кстати аппарат особого советника был создан как раз для того, чтобы оправдать мое публичное 'рождение'. Уж не знаю, чем и как Николай обосновал создание нового органа, во главе которого встал неизвестный никому Илья Сергеевич Модус, но слухи обо мне поползли по Петербургу быстрее, чем сплетни о дворцовых развлечениях Великих князей.
- Не хило адмерале в процесс включился, - Капер своей медвежьей хваткой сжал мне ладонь в знак приветствия. Едва удержавшись, чтобы не вскрикнуть, я постарался не проронить ни слова. Но, судя по развеселившимся товарищам - мимика у меня соответствовала моменту.
- Тут, верно, какая-то ошибка.
- Ты о чем, Малкольм?
- Вообще-то командовать флотом должен Степен Осипович Макаров.
- И верно, Инко, молодец!
- Илья, что происходит?
Знал бы я сам!
- Парни, я еще не обедал, давайте к столу, там и поговорим.
- Ты не темни давай, - Капер недвусмысленно преступил мне дорогу к столам с едой.
- Шеф, что случилось то? - А это уже Берсерк.
- Да, раз уж ты при власти, может объяснишь, что вокруг происходит?
Я молча посмотрел на Флешмазга
Его, ровно как и большинство остальных своих товарищей по игре, я никогда не видел в живую. Общались мы в основном через социальные сети, программы аудио переговоров.
Но, надо сказать, стоящие передо мной люди мало отличались от своих виртуальных аватаров.
- Мужики, тут все не так просто. Вы бы присели...
Спустя пару минут, когда мои товарищи вернулись за обеденные столы и даже местами застучали столовые приборы по тарелкам, я наконец, решился.
Расстегнув верхние пуговицы кителя и сорочки, я завладел ближайшим свободным стулом. Сев на искусное резное кресло по-ковбойски, я обвел присутствующих начальствующим взором.