- Воюем так же - двадцать на двадцать? - Вуйко - В просторечии Андрей, житель города Дрогобыча, что на Западной Украине, военный пилот с морской душой - отсутствовал в игре довольно долго, поэтому был не в курсе многих изменений. К чести разработчиков надо отметить, что к этому бою разработчики внесли много сюрпризов в карты, режимы игры, и даже в параметры кораблей. Это иногда ставило в тупик даже меня, хотя никому кроме себя я в этом, конечно, никогда не признаюсь, а буду плакать, колоться, но грызть кактус до последнего.
А вот мои товарищи не так толерантны к изменениям. Именно об этом и шла сейчас речь. Недвусмысленно-негативные высказывания пары-тройки игроков уже грозили превратиться в бесконечный спор. В нашей компании обматерить 'разрабов' - один из священных ритуалов. Мы (ведь среди нас есть люди разных вероисповеданий, да и атеисты тоже) можем не покрасить яйца на Пасху, но вот не поругать разраба игрушки - этим пренебречь мы не можем.
- Внимание всем, - Пришлось прервать назревающий гвалт. Иначе, мы и бой пропустим, пока будем обсуждать изменения в игре. - Трехминутная готовность! Подготовить корабли, проверить загрузку боеприпасов и топлива, если есть весомая перегрузка - возьмите поменьше топлива - в порту больше четверти от максимума все равно не пригодится. Боезапас среднего калибра грузите половину - не стоит ввязываться в перестрелку на средних дистанциях. Буду за пару минут до боя. Командование подготовкой к бою поручаю в мое отсутствие Вервольфу.
- Перво-наперво, слушайте ЦУ для разведки, - верный сподвижник из Запорожской области Украины взял слово. Но, его инструктаж я уже не слышал.
До атаки на порт оставалось примерно пять минут. Самое время запастись какао и настроиться на предстоящий бой.
Конечно, это не реальное сражение, где стальные монстры рассекают морскую гладь, а несущие смерть снаряды разрывают бронированную плоть боевых кораблей и превращают в кровавое месиво сотни моряков.
Это лишь Симулятор.
Но, мою мятежную душу устраивало и это.
Книга Новикова-Прибоя "Цусима", попавшаяся на глаза первокласснику Илье Модусу, перевернула детское мировоззрение, открыв маленькому мальчику грозную романтику эпохи бронированных исполинов.
Романтику, которая манила необъятными просторами океанов, надежностью крупповской брони, мощью паровых машин, свирепым оскалом башенных двенадцатидюймовок, блестящими парадными мундирами и кодексом чести морских офицеров. Таких разных, но и таких похожих в своей верности своему морю и своим кораблям - строгих и чопорных англичан, щеголеватых французов, сухих и педантичных с виду, но таящих под мундирами романтичную душу немцев, легкомысленных в жизни и в смерти итальянцев и, пусть не идеальных - но таких наших - офицеров Российского Императорского Флота.
Романтику, которую жители двадцатого века воспринимали как должное.
Романтику, которая взрастила великих людей и погубила еще более великих.
Романтику, которая ушла в прошлое, едва в море появился 'Дредноут', разом списавший многочисленные броненосные эскадры в утиль.
Возможно, именно потому, что детище Фишера затмило красоту и величие милых моему большому черному сердцу броненосцев, я не жаловал в Симуляторе класс дредноутов. Неказистые, словно вырубленные гигантским топором, они вызывали лишь презрительное пренебрежение. Так и хотелось посмотреть в глаза тому, кто придумал это, потрогать у него лоб и спросить: 'Ты болен? Ах, нет? Тогда, какого хрена ты придумал это убожество?'
Бугурт, который вызывали у меня эти бронекалоши могли развеять лишь линкоры и линейные крейсера. 'Измаил', 'Ривендж', 'Конго', 'Нагато', 'Макензен', 'Байерн', 'Лютцов'... Исполины, чье величие затмило эру дредноутов.
С того момента, как я открыл в себе нелюбовь к дредноутам, я стал рассматривать линкоры и их младших братьев из крейсерской среды, как продолжателей дела эпохи броненосцев. Когда в конструкции корабля еще была эстетика и изящность, а не одно только стремление разместить побольше орудий главного калибра.
Но, как бы ни трепетно я не относился к линкорам и линейным крейсерам, в душе навсегда осталась ранка. Ранка, не зажившая еще с той поры, когда маленький Илья перелистывал страницы, все ожидая, когда же, с какой же страницы начнется перелом, когда наши, русские снаряды начнут взрывать и топить японские корабли, а взамен - от главы к главе - все страшнее и безнадежнее становился сюжет. Русские моряки ничем не смогли прославить себя в этом сражении, кроме мужественной гибели. Только и осталась гордая фраза командира броненосца 'Император Александр III', капитана 1 ранга князя Бухвостова - 'Но в одном можете быть уверены - мы все умрем, но не сдадимся'. Да и это дано было не всем, часть кораблей была сдана в плен японцам.