И всё одно - шаг вперёд!
- Душу!.. - заряд дроби отрывает хмырю его костлявую руку по локоть. А вдруг палка эта - как то ружьё в пьесе - выстрелит? Коптящая палка летит в сторону. Класс! Ещё шаг.
- Мать!.. - следующий поток дроби отстреливает уроду его тонкую ногу, хмырь начинает заваливаться вбок.
Ещё шаг. Выстрел в корпус. Только пыль летит. И копоть.
Человек, с голосом Олега, уже не бьётся в припадке от боли - вырубился. Или умер. А слева - тяжело поднимается белокурый мальчик, лет 14-15, опираясь на полоску металла, имеющую характерный вид - меча.
Ещё шаг. Мат. Выстрел в эту мерзкую харю. Вижу, как с золотистой вспышкой в глубине копоти исчезает полчерепа.
Ещё шаг. Красный, с золотом латуни, цилиндр гильзы, слегка дымя, летит по параболе. А патроны - тю-тю! Боёк сухо щелкает.
Мальчишка поднялся, занёс меч над головой и летит на этого урода. Наивный албанец. Тут полный заряд дроби помповика не прикончил этого урода, что ты сделаешь этой ковырялкой? А вон и ещё двое реконструкоров бегут. Эти ряжены в крестьян, с топорами.
Из обезображенной пасти на меня летит копоть. Ага, щаз!
- За ВДВ!
Размахиваюсь помповиком, как дубиной. Парень опускает меч в мощном ударе. Что-то "... фальконе". Крестьяне с топорами не успевают.
Дорогостоящая, инструктированная по стали, расписанная резьбой по дорогому дереву, дубина, бывший помповик "тюленя", походя, смахивает копоть, врезается в челюсть урода. Туда же, но с другой стороны - меч паренька.
Как перезрелый кочан капусты, голова урода слетает с плеч.
Такая злость меня охватывала, что я бью ногой, со всего набранного разгона, в корпус обезглавленного урода. Тело, как пустое лукошко из ивовых прутьев, улетает.
Мне этого мало. Уже разбитое ружьё (будто не по шее хмыря бил, а по связке арматурных прутьев) со всего размаха опускаю на кочан черепа этого хмыря. С треском череп лопается, разбрасывая копоть и брызги зелёного огня.
Меня сбивает с ног один из крестьян. В злости вскакиваю, хочу и ему - вмазать. Но, крестьянин на меня не смотрит, а косится на это зелёное пламя, что-то буробит. Второй крестьянин, молодой, и блондин-мечник тащат в сторону тело человека с голосом Олега.
- Что это, чёрт возьми, происходит?!
Крестьянин тащит меня за рукав куртки. По-прежнему буробит что-то на венгерском. Или - ещё каком-то. В языках я не силён. Тычет в зелёный огонь. Вижу, как язык пламени, как живой, прыгнул к одному из тел, явно не живому - с лицом, смотрящем самому себе в спину - жить сложно. А тело - задёргалось.
Крестьянин заорал, прыгнул к телу, взмах топора - голова катится в сторону. Конвульсии прекратились. А мужик с топором довольно живо отпрыгнул от метнувшегося к нему зелёного языка пламени.
Демонстративно. Я тоже увернулся пару раз от слишком активного пламени, оттащил в сторону тело реконструктора за ногу. И ещё одно.
Всё. Пламя стало выдыхаться. Гаснуть.
- Твою мать! Реконструкторы туевы! Что вы тут наворочали?
Буробят на своём цыганско-мадьярском. Туристы хреновы. Понаехали! Безобразничают! Что вам в своих Европах не хулиганится? Набедокурили! Этот химический огонь тут лес на десятки лет отравит!
Опасность миновала, мне сразу - поплохело. Отвернувшись, рыгал, тщетно выворачивая пустой желудок. Стыдно. Как новобранец. Ну, мне ещё не приходилось участвовать в реалиях фильма "Обитель Зла". И учавствовать во вскрытии Муравейника Зонтика Амбреллы. И Люды Ёвович рядом не наблюдаю.
А дальше - вообще туши свет! В прямом смысле. Сомлел, как барышня тургеневская.
*****
Опять лежу в давешнем "Нигде". И опять этот светящийся дед.
- Справился, молодец. - Слышу я у себя в голове.
Я - в аху...в недоумении. Чё за хрень твориться?
- Да, вечная спешка. Вроде и бесконечность имеется, а всё одно не успеваешь на вашу прыть - реагировать.
И ты думаешь, что это что-то прояснило?
- Ты должен понять главное...
Ложки не существует.
Тишина.
- А... Вот вы...! Всё у вас...! А я думаю - какая ложка? Не отвлекай!
Так, дед, похоже, мысли мои читает. Ну, точно, морда довольная, как у кота, стырившего колбасу. Не "ндравиться"? А неча по чужим бестолковкам шариться!
- Да, с коммуникацией тоже надо что-то делать... Вроде, не сильное нарушение... Вот. Встроил в твою, как сам говоришь, бестолковку, мемоблок-дешифратор. А то повесят, а ты и знать не будешь за что. Или голову отрубят. Или четвертуют. Или колесуют...
Хватит! Садист!
- А, ну, да. Отвлёкся. Главное - это не Земля. Понял? Это другой мир.
- Зачем?
- Так надо, - отмахнулся дед, сосредоточенно всматриваясь мне в переносицу.
- И что я должен делать?
- Не могу сказать. Это будет прямым вмешательством. Да как же он был силён, неупокоенный! Дай-ка уберу! Вот, так - лучше. А, и это тебе тоже без надобности!
Из моего кармана выплыла пластинка с надгрызанным яблоком, исчезла в рукаве деда. Во, как! У меня мобилу отжали! А дед - гопник! Улыбается.
- Так что же мне делать?
- Как у вас говорят: "Следуй зову сердца"
- А-а! Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Стандарт. Для сказки.
- Сказка ложь...
- Я помню про намёк.
- Всё, пора мне. Да, тело тебе я чуть подправил. Так проще будет. А то отбросишь копыта в самый неподходящий момент и дело завалишь. А мне следующего искать? И так, схватил что попало!
Дед сокрушённо махнул рукой, но голос в голове продолжил рокотать:
- Выглядеть будешь так же, как привык, а физиологически - здоров. Так сказать, бонус за прохождение миссии. Да, эту хлопушку - не бросай. Кровь в ней моя. Сгодиться.
- Как?
Дед покачал головой. Туман немного рассеялся, появилась давешняя поляна, камни. А вот и вытравленное пятно.
- Ай-яй-яй! Надо травушке помочь, - сокрушается дед.
Проходит прямо в центр выжженного, вытравленного пятна.
- Покойся с миром! - провозглашает он.
Сияние, лёгким ореолом окружающее деда, усиливается. Нестерпимый свет залил всё.
И я очнулся. Сел. Никакого деда нет. Народ суетиться.
- Что это за хрень такая? - проворчал я, откручивая горлышко фляги. Глотнул. Вода. Просто вода. А был коньяк. Но, мне - сразу полегчало. Тошнить перестало, голова прояснилась.
Встал. Пересчитаем народ по головам. Больше их, вроде, стало. Ну, точно! Некоторые из валявшихся - поднялись. Не без труда, видно недвусмысленно, как они хромают на обе ноги, держатся за головы и бока, но, приводят себя в порядок. Тащат свои острые игрушки.
А где мои игрушки? Ножи - на месте. Ружьё! Дед-гопник велел не бросать. Что-то про кровь. А понтов? Патронов больше всё одно - нет. А без патронов - это просто хлам. Погнутый, расщепленный. Да, гильзы тоже соберу. Вдруг, жадный дед и гильзы принимает?
А вытравленное пятно изменилось. Незаметно, едва уловимо, но - изменилось. Уже не дышит опасностью. Совсем. Вот и останки хмыря. Рассыпаются пылью. Остались лишь несколько ювелирных украшений, неплохой меч - примерно метровой длины клинок, и - давешняя палка. Уже не коптит. А в навершии - нет пламени. На верхнюю часть палки - насажен хрустальный череп.
Моё чутьё на опасность молчало, потому поднял палку, меч, собрал ювелирку. Поднял голову - оху... ох, и удивился. Все встали вокруг меня, свои острые железяки на меня направили.
- Э! Вы чё? Я же и обидется могу!
Заговорил мальчишка-блондин. А я - не понимаю. Нае... обманул дед-гопник. Не работает его "дешифратор". Дефектный, неверное. Дешифратор. А может, и дед. Значит, будем старинным методом сурдоперевода.
Наконец, я понял, что нервирует их не цацки с брюликами, не меч, у каждого - своя железяка. А палка. Протягиваю мальчишке, отшатывается, как от прокажённой.
- Не боись, уже - не кусается! - говорю я и всаживаю палку в землю. Хрустальный череп насмешливо смотрит пустыми прозрачными глазницами.