— Внимание, аппарат входит в плотные атмосферные слои планеты.
Хейм спохватился, пора переходить на автопилот. Компьютер сам выберет оптимальную скорость входа… Слишком высокая — грозит полным разрушением корпуса бота, низкая же сулит другими неприятностями — вплоть до сваливания в штопор. Двинув соответствующий рычажок на панели управления, и получив подтверждение в виде загоревшийся строчки, Нонатан отвалился на спинку кресла.
Через десяток секунд вокруг острого носа шлюпа образовался прозрачный дрожащий ореол, как будто челнок нырнул в воду, который постепенно расширяясь и обретая цвет, начал надвигаться на кабину.И вот корабль уже мчался в сплошном потоке огня. Но Хейм нисколько не волновался (челнок мог выдержать и не такое…) и даже не почувствовал изменения температуры, хотя на нём не было лётного комбинезона.
Вскоре языки огня поредели и через минуту совсем исчезли. Теперь бот мчался в густой молочной пелене, впрочем, которая тоже быстро редела. Хейм уже видел в разрывах облаков тёмные пятна. Наконец, корабль вырвался на открытое пространство, по глазам ударил яркий свет. Нонатан зажмурился, а когда открыл глаза, увидел внизу буро-зелёное море, в следующее мгновение понял, что это лес — целый океан леса, а вдали, ослепляя, сверкало настоящее море.
— Ну, здравствуй, Земля, — он постарался сориентироваться. Судя повсему, это была Африка. — Колыбель человечества, — усмехнулся лейтенант.
Он снова перешёл на ручное управление, но траекторию спуска пока не менял — ещё слишком высоко. И только когда стали видны подробности ландшафта, в частности светлые ниточки рек, разрезающие лесной массив и текущие в одном направлении — к морю, а может, от него, выровнял машину.
Хейм летел на предельной низкой высоте и скорости, выискивая удобную площадку дляпосадки. Возможно, у пилота, который должен был бы сидеть в кабине вместо него, не входило в планы приземление, но система снижения и посадки, Хейм проверил, находилась в порядке.
План был предельно прост, собственно его и не существовало; замаскировать аппарат — спрятать машину не составит труда, благо она небольшая; дождаться массового наплыва людей и затеряться среди них… А дальше — будет видно.Долгосрочных планов Нонатан не строил.
Наконец, он заметил среди сплошного зелёного массива несколько серых заплешин. Выбрав одну из них, показавшуюся сверху наиболее ровной, вблизи неширокой речки, лейтенант заставил аппарат зависнуть и несколькими щелчками тумблеров на панели управления дал команду бортовому компьютеру на снижение. Техника вела себя безупречно. Корабль снижался плавно — без скачков ирывков. Мощный вертикальный поток сжатого воздуха образовывал надёжную почти невидимую подушку и обеспечивал мягкую посадку.
И всё же посадка оказалась не столь мягкой. Левый стабилизатор шлюпа встал на большой камень или валун, а может, это было бревно, тогда как правый опустился на почву. Хейм ощутил довольно чувствительный толчок. Корабль замер немного накренившись в правую сторону. Но ничего страшного — пневматика быстро всё приведёт в норму.
Через минуту облако пыли, поднятое струёйвоздуха, стало оседать. Он огляделся. Впереди между толстыми стволами деревьев блестела вода — река, которую заметил сверху. Сзади, слева и справа высился точно такой же реликтовый лес. Опасности или какой-то агрессивности он не видел. Вокруг царили покой и умиротворение. Нонатат откинул прозрачный колпак. В кабину ворвался целый оркестр звуков — пение птиц, а может быть, это были вовсе и не птицы, а какие-то сказочные существа (он готов был уже поверить во всё, в что угодно),стрекот насекомых… Казалось, слышит даже шум ветра в верхушках деревьев и шелест листьев. Хейм сорвал кислородную маску и едва не задохнулся. Воздух был настолько плотным и насыщенным, что создавалось ощущение — нос и рот залепили лечебной пеной. Рука опять дёрнулась за кислородной маской, но в этот момент словно бы прорвало… Нонатан вздохнул полной грудью. Запах! Запах отдалённо напоминал аромат энергетического напитка. Он вдруг громко засмеялся и выпрыгнул из кабины, сначала на крыло бота, потом соскочил на землю. Пошатываясь, сделал несколько шагов в сторону леса, ладонью провёл по шершавой коре дерева и, опустившись в траву, прислонился спиной к толстому стволу, с наслаждением вытянув ноги. Нащупал в траве гладкий голыш и прижал его к щеке.
Так с блаженной улыбкой на лице просидел он несколько минут. Вдруг услышал шум и треск ломаемых ветвей. Из леса вышлаогромная лохматая обезьяна, опирающая о землю всеми четырьмя конечностями.С застывшей улыбкой Хейм смотрел на обезьяну, в голове не укладывалось — как среди этой эдилии могло появиться такое чудище?! Обезьяна тоже, застыв, смотрела на человека, впервые увидев такое странное существо.
— У-у-у, чпок-чпок, — сложив губы, сказала она.
Этот звук пробудил Нонатана.
— Чтоб я… — он швырнул камень в монстра и, вскочив, бросился бежать.
— У-ух, — обиженно протрубила обезьяна, потирая лоб.
В два прыжка она догнала Хейма и поволокла упирающего и визжащего лейтенанта в чащу.
Глава 16
ДОРОГОЙ ПАРАДОКСА
Витт бережно держал в руках капсулу с гравитатором. Он лично полетел на «Сильный» за драгоценнымматериалом. Не то чтобы президент не доверял помощникам — наоборот, но бывают моменты, когда чувствуешь себя намного увереннее, удерживая дело в собственных руках, тем более, если от этого дела зависела жизнь, и не только твоя... Именно такой случай был сейчас.
Льюис и раньше знал, что профессор Белов гениальный учёный. И всё же он недооценивал его. Ещё в первый свой визит в лабораторию профессора, Витт узнал, что тот уже сгенерировал первые граммы супертоплива. И это несмотря на то, что в распоряжении учёного находилось всего несколько молекул вещества! Конечно, Белов ни один работал над проблемой. Целая армия специалистов, инженеров, механиков трудилась вместе с ним. Но мозгом всего являлся именно Белов. Ему первому пришло в голову в основу гравитатора положить то вещество или вернее образец материи, который они взяли на анализ, попав в зарождающую планетарную систему, и, казалось, про который все благополучно забыли. И он не прогадал… Чутьё, интуиция — а не только знания — делают из учёного настоящего УЧЁНОГО. И этими качествами сполна обладал профессор Белов.Он сконструировал уникальный синтезатор — симбиоз обогатительной центрифуги и 3D принтера. Всего за сутки инженеры воплотили его замысел в металл…
Но как ни странно, Витт считал получение гравитатора не самой сложной процедурой… Точный расчёт, вот что казалось непреодолимым препятствием. Расчёт — сколько потребуется этого чудесного вещества чтобы попасть в нужную пространственную, а главное временную точку. Ведь ошибись они хоть на микрон и на полградуса, и звездолёты могло занести в такую даль, что они окончательно затерялись бы во Вселенной. Учёные-историки, привлечённые к процессу, все как один утверждали, что возвращаться надо на два с половиной миллиона лет назад. Дескать, к тому времени планета полностью оформилась — приобрела тот вид, какой им был знаком. Сформировалась флора и фауна… но главных её обитателей — homosapiens ещё не существовало. Земля словно бы ждала именно их...
Положение усугубляло ещё и то — никто не знал, на каком временном отрезке находятся сейчас. Ведь тот прыжок через гиперпространство — прыжок Гордона — был незапланированным и бесконтрольным. Могло статься так, что корабль оказался не только в тысячах парсеках от того места, где пребывал ранее, но и в миллионе лет от него. Расчёты не производились. Да и в голову никому не приходило их делать.
И тогда в дело вступил Эдуард Сакаи, оказавшимся поистине кудесником цифр. Буквально «одного взгляда» ему хватило, чтобы до конца расшифровать данные, полученные из Информационного Поля Вселенной через медиума — девочку Олю. Целый день и часть ночи он и Эллис Лаверпросидели у главного компьютерного терминала лаборатории, высчитывая, рисуя схемы, придумывая новые алгоритмы и выводя новые формулы, в которых, порой, было больше неизвестных значений, чем известных… иногда громко споря. Пригодилось всё: записи и расчёты самого президента Льюиса Витта — «опыт путешествия» через гиперпространство с помощью андронной пушки и прибор, изобретённый Эллис — метод передачи данных из будущего в прошлое…Эти двое не делали даже перерыва на обед. Правда, однажды в лаборатории появилась жена профессора, принесшая еду, но исследователи так и не притронулись к ней.