Аудитория ахнула. Самого Даню не особо волновало, заложен ли механизм борьбы со старением и смертью в нас природой или некий PhD in Human Physiology изобрёл его абсолютно искусственно и в пробирке, но религиозных американцев, кажется, такая риторическая фигура впечатлила.
– Человеческий организм вырабатывает фермент под названием «теломераза» – да-да, даже по названию ясно, что он регулирует работу теломер. Собственно, надстраивает их. Как муравей, как неустанный строитель, он латает прорехи, возникающие при делении клеток, и возвращает им молодость: где вчера хвостик оторвался, там сегодня вырастает новый. И поймите главное, этот процесс уже происходит в вашем организме! В стволовых клетках, в половых клетках… Более того: не буду вдаваться в детали, но теломераза состоит из нескольких компонентов, один из которых обнаружен в организме повсеместно. По большому счёту, чтобы активировать деятельность теломеразы во всех ваших клетках, нужно всего лишь ввести в них определённый белок. – Шарп сделал драматическую паузу. – Так вот: это – возможно. Это – реально. Мы успешно провели подобные эксперименты на мышах и свиньях.
В зале напряжённо молчали.
– Я понимаю, что лекция моя была утомительна, – Шарп нервно взъерошил волосы, – так что, леди и джентльмены, подведу ещё раз итог. Теломеразная активность во всех клетках организма подразумевает их бесконечное деление. Делает процесс жизни бесконечным. Это не просто ключ к бессмертию. Это ключ к идеальному бессмертию, к вечной молодости. И сегодня этот ключ – в наших руках. Спасибо за внимание.
Зал ахнул и разразился овациями. Покачивая кольцами в ушах, ведущая уважительно кивнула. Даня сообразил, что не только развернулся к телику, но уже даже не держит смарт в руках.
Но чёрт возьми, если этот Шарп говорит правду…
На экране появился оппонент физиолога – вероятно, уже не впервые, но только теперь Даня его рассмотрел. Питер Робертсон, PhD in Social Sciences, Founder of the «Lucidity» Movement[6], был моложе и аккуратнее, в чёрном бодлоне и с пронзительными голубыми глазами, и хоть никакой религиозной символики на нём Даня не увидел, пасторский воротничок к этому бодлону так и просился. Оппонента Робертсон слушал со сдержанной печалью.
– Спасибо мистеру Шарпу за столь содержательную и подробную лекцию, – улыбнулся Робертсон, когда ведущая передала ему слово. – Жаль, что из-за ограничений регламента он не сумел вместить в своё выступление все подробности. Например, ему не удалось упомянуть, что клетки, подверженные бесконечному неограниченному делению, мы называем раковыми.
– Злокачественные клетки вредны не бесконечным делением, а тем, что… – воскликнул Шарп, но его микрофон, пискнув, умолк, и дальше он лишь смешно шевелил ртом, как рыба. Ведущая не стала ничего говорить и укоризненно покачала головой.
Робертсон мученически прикрыл глаза.
– Мистер Шарп, – сказал он тихо, – вы человек блестящей эрудиции, и я ни в коей мере не сомневаюсь в вашей добросовестности. А потому уверен, что вы не станете спорить с фактами. В злокачественных образованиях, в раковых образованиях неизбежно наблюдается теломеразная активность. Более того: некоторые современные методы борьбы с раком останавливают процесс малигнации, то есть их развитие, именно подавляя теломеразу. Посмотрите мне в глаза и скажите: я лгу? – Робертсон покосился на ведущую: – Пожалуйста, верните мистеру Шарпу микрофон, я готов поделиться с ним своим временем.
Шарп растерянно потеребил галстук. Кажется, он подбирал вежливые слова.
– Вы не лжёте, но намеренно создаёте неверное впечатление, – сказал он наконец; крупный план Робертсона на это обвинение отреагировал новой смиренной улыбкой. – Да, подавив теломеразу, можно остановить рост раковой опухоли. Но вредна опухоль не своим бессмертием, а тем, что неконтролируемое деление клеток ведёт к мутациям, нарушениям и так далее… Это как… вы предлагаете запретить ружья… нет, даже не так: предлагаете запретить все ножи только потому, что иногда ими можно убить. Да, если ввести такой запрет, ножевых ранений не станет. Но ведь и масло будет нечем мазать, и не в ножах тут проблема…