Хм, странно, но я привыкла к вниманию этих сидов и даже выглядывала три тёмные макушки среди адептов. Возможно, я так не чувствовала себя пустым местом. Дарон, Гэрдиэль и Эльмаис одни из немногих кто замечал меня. И в тот день, я захотела показать, что тоже вижу их, хотя до этого просто игнорировала. И я видела их души, парни не были злыми, просто, очевидно, высокомерие — это признак их расовой принадлежности?
Как только троица оказалась за спиной, подавив очередной поток колкостей, что так и рвались с языка, я просто громко хмыкнула. Без внимания это не осталось. На мой, больше рык чем хмык, оглянулись все. Парочка девчонок, что, опустив головы проскочили мимо сидов. Тролль, не спеша идущий с занятий. Даже две эльфийки, стряхивающие с рук тренировочные боевые огоньки.
Ну а я, как только завладела вниманием сидов, вооружилась своей самой доброжелательной улыбкой и сказав спасибо, послала воздушный поцелуй. Эффект был бомбический. Шок в раскосых глазах и отвисшая челюсть. Даже Эльмаис подзавис, что уж говорить об остальных.
А я развернулась и в приподнятом настроении пошла на урок любимого куратора. В этот день даже он своим абсолютным игорном не стёр мою улыбку.
С тех пор, эта троица в списке моих любимчиков, в смысле тех, кого я люблю шокировать очередной выходкой. Могу поздороваться, яблоком или пирожком от Любоньки угостить. Это единственная моя отрада, за исключением Аполлона, среди однообразия дней, проходящих за учёбой и вылавливанием ректора.
И сегодня ничего не изменилось. После занятий я спешу к своему великолепному коню, который вот уже два месяца воротит нос от угощений, что я приношу. Но великодушно позволяет ухаживать за собой. Это он обижается. Видите ли, после образования связи он решил, что я теперь у него в рабстве и должна навещать каждый день, а то и несколько раз. А я, такая плохая, в первый же день забыла о нём. И не важно, что меня чуть не сожрали, хоть полутрупом, но я была обязана приползти к нему. Аполоша, как люблю называть этого четвероногого красавца во времена его чванливости, любит поворчать…. Да, да, через неделю я стала интуитивно понимать его. Это невозможно описать, я просто знаю, что хочет донести до меня конь.
— Привет, мой красавец, — подбежав к Аполлону, я обняла его за шею застав врасплох, чтобы в очередной раз не увернулся от меня.
Конь фыркнул, но странно, вырываться не стал. Даже больше, повернул голову обнимая меня в ответ. Неужели снизошёл до извинений?
— Аполлон, ты меня простил?
Спросила, заглядывая в синие омуты. Сейчас они были темнее, словно море бушевало, и я заволновалась. Никогда ещё мой конь не был взволнован. Тут же к нам стали подтягиваться остальные элькорины и в их глазах тоже колыхалось беспокойство.
— Что происходит, Аполлон? — я оглянулась.
Кони сжимали нас в узкое кольцо, а мой конь толкнул мордой, толкая к своей спине и прогибаясь в коленях.
— Я не сяду на тебя, — испуганно отшатнулась. — Седла нет, я не умею… мы же не разу не пробовали…
Я начинала нервничать, перенимая настроение волшебных животных.
— Всё хорошо, Аполлон, — успокаивающе погладила коня по шее. — В академии мне ничего не грозит, с чем бы я не справилась. Я лучше пойду, отпустите меня. Там Любушка, она точно меня в обиду не даст. А нет, я лучше к ректору пойду, если ваше беспокойство не беспочвенно, то он защитит.
Но элькорины не расступались, а ещё плотнее сжимали круг. Я слышала голоса адептов, что приглядывали за остальными животными. Прибежал магистр Брам, и рычанием пытался разогнать лошадей. И если раньше, от одного его слабого рыка элькорины расходились, то сейчас наоборот, зажали меня настолько плотно, что пришлось опуститься на колени. Рядом лёг Аполлон, и мордой прижал меня защищая от одному ему известной опасности. Я понимала, он что-то чувствует, но сам не может понять, что именно. Остальные элькорины поддаваясь его настроения тоже меня защищали.
Но не смогли. Это было не в их власти. Ведь то, чего опасался Дерек Эримон случилось. Моя связь с отцовским артефактом всё же активировала пространственную магию. И сейчас, меня опутывали синие щупальца портала, растущие из посиневшей вязи тату хранителя, и унося к какой-то опасной стычке студентов. Обнадёживает одно, что происходит это в стенах академии.
— Аааа…
— Марик, нет…
— Ррр…
Всё это слышала я, когда синева магии ещё опутывала меня. Она была яркой, что открыть глаза я просто не могла. Но вмиг всё стихло. Моё появления явно для них было неожиданностью.
— Здрасти, — ошалело выдавила я, разглядывая полуголую пышку, завёрнутую в алую простыню и крепкого мужчину в одних штанах. — А я тут…
Что я тут забыла, сказать не могла. Магия принесла меня явно за пределы академии. Огромная кровать посередине комнаты, по одну сторону которой стояла прибалдевшая парочка, а по другую сторону я. По остальной немногочисленной мебели были разбросаны вещи, очевидно в безудержном приступе страсти. Конечно, такая комната могла быть в домах академии, но там точно нигде нет цветочного магазинчика, что виднелся из окна комнаты.
— Ты совсем ополоумел? — заверещала дамочка, судорожно хватая ртом воздух. Лицо её покрылось красными пятнами возмущения, очень гармонируя с простынёй. — Когда ты говорил о разнообразии и острых ощущениях, то не уточнял о других участниках. Я на такое не согласна! Да как ты посмел? — дамочка кинулась на мужчину, подхватывая резной подсвечник и лупася им возлюбленного. — Ты готов делить меня с другим мужиком? Негодяй, остолоп, мерзавец!
— Милая, ты всё не так поняла! — мужчина резво изворачивался от ударов. — Я не знаю этого мужика, ты же сама видела, что он выломал дверь. Если бы я его приглашал, то наверняка дал ключи. А девчонка ровесница нашей дочери, я не опустился бы до такого. Ну подумай сама, любимая…
Оправдания подействовали на женщину. Подсвечник со стуком упал, и она повернулась в мою сторону, смотря куда-то за спину. А я до этого момента не понимающая что происходит, стала соображать, что разговор был о каком-то мужике. Не обо мне! Кто-то вломился к ним.
Ректор говорил, что браслет отца переносил его к надвигающейся драке между адептами — в центр опасной стычки. И когда меня окутывала пространственная магия, я ожидала чего угодно, но уж точно не комнату гостиницы.
О, Богиня Мать, оборачиваться было страшно. Внезапно я ощутила тяжёлую, могущественную ауру. Она давила, вынуждая ноги подкашиваться, а сердце трепыхаться где-то у горла. К кому же всё-таки меня перенесло?
Как бы не хотелось мне оттянуть этот момент, но вот я обернулась и вздох облегчения со свистом вырвался из груди.
— Господин р… — договорить я не смогла.
Меня перебило грубо рычание и красный блеск в глазах мужчины, напротив. Сам Дерек Эримон, собственной персоной стоял напротив меня и источал флюиды бешенства. Но я, уже до чёртиков перепуганная, когда увидела ректора, решила, что пронесло, меня не будет разрывать чудовище. Только рано радовалась. Эримон был в бешенстве. Смотрел на меня абсолютно голодным взглядом, столько жажды и похоти в искривлённой ухмылке я в жизни не видела.
Я не знала, что думать, чего ждать? Зачем он вообще вломился в комнату к влюблённой парочки? Решил предложить стать третьим? Или сожрать их? Других предположений я просто не видела. Только вот сожрать он теперь намеревался меня.
Сейчас я бы с радостью воспользовалась уроками Ларины и с помощью заклятия подчинения обрушила на голову ректора швабры, метёлки, да тот же самый подсвечник из рук пышки. Но увы, какие бы негативные чувства не будил во мне господин Эримон, он был другом родителей и помогал сдерживать порталы. Если я убегу, то на месте озверевшего мужчины окажется оголодавший демон. Он убьёт всякого, кто попадётся на пути, а потом найдутся и те, кто убьёт его. От последней мысли ноги подкосились, и я рухнула на постель.
— Ррр… — глухой то стон, то ли рык вырвался из горла ректора, когда взгляд упал на мои коленки.
Вот надо было нам с Любушкой именно сегодня поэкспериментировать над моим умением управляться с чисткой и глажкой одежды. В итоге все мои древние платья вмиг укоротились, источая на всю комнату аромат тления ткани. Любушка, конечно, вовремя среагировала, но длину платьев восстановить не получилось. И теперь я сижу и отсвечиваю голыми коленками перед демоном!