«А еще мама явно считает, что между мной и Гектором что-то есть», — подумала Аленка.
Она и сама так считала. Какие-то искры между ними появились, но им не суждено перерасти в нечто большее.
«Я буду кормить его только человеческой пищей, — пообещала себе Аленка. — Буду заботиться о нем».
От таких мыслей становилось только горше. Из уголков глаз Аленки заструились слезы.
— Стоило мне уснуть, как она тут же сырость развела, — прошептал Гектор. — Давай сотру память? Ты же мучаешься.
— Ни за что, — покачала она головой. — Это мне просто соринка в глаз попала.
— В оба глаза,— хмыкнул Гектор. — Знаешь, за меня никто так не переживал. Это приятно.
— Никто? — Аленка удивленно повернулась к нему. — Почему?
— Видимо, я не тот маг, за которого можно переживать, — усмехнулся Гектор. — Слышишь? Дверь открылась. Надо вставать.
Первым в комнату проскользнул Витька и, сев рядом с сестрой, буркнул:
— Цени меня.
— Ценю, — охотно кивнула она, и уточнила,— а за что?
— Я убедил мать уехать. Сейчас поедим и отправимся обратно. Так-то мы ночевать собирались. Но я же вижу, что у вас тут что-то происходит.
— Спасибо, — выдохнула Аленка. — Ты настоящий брат.
— Естественно,— фыркнул Виктор. – Ты если в Англию уедешь, не забывай нас навещать.
И «Англию» Витька выделил тоном так, как будто точно знал — Гектор, Лиар и Сесси совсем не оттуда.
— Обязательно, — торжественно кивнула Аленка. — Клянусь не пропадать насовсем.
Было весело. Лиар показывал фокусы, а Сесси смеялась так заразительно, что ее радостью невольно проникались все. И только Гектор растерянно крутил в руках вилку, не зная, как заставить себя хотя бы поесть.
После застолья мама долго и обстоятельно рассказывала Аленке, где какие соленья. И советовала отварить картошечки, «а то с этими вашими новомодными сушами совсем готовить разучишься».
— А мужика твоего откармливать нужно, вон какие синяки под глазами, — добавила Красницкая-старшая.
— Мама! — возмущенно выдохнула Аленка.
— А что мама? Одной любовью сыт не будешь, — припечатала она и вышла из квартиры.
— В следующий раз огонь на себя принимаешь ты. Я с такой девушкой познакомился, — Витька закатил глаза. — Но, боюсь, маму она не перенесет.
— Принято, — кивнула Аленка. — Есть принять удар на себя в следующий раз!
— Не пропадай, — еще раз попросил брат и, чмокнув сестру в лоб, вышел из квартиры.
— У тебя хорошая семья, — тихо сказала Сесси. — Понимающие. А у меня нет никого.
— А мы? — удивилась Аленка. — Гектор тебе практически папа.
Сесси захихикала и пошла к Темному лорду. Просить у «папы» мороженку и леденец на палочке.
Повышенный до «папы» Темный лорд только хмыкнул и предложил пойти погулять.
— А нам тоже будет мороженка? — поддел его Лиар.
— Девушкам — да, — чопорно ответил Гектор. — А тебе дулю с маком.
Эту самую «дулю с маком» Темный лорд перенял от Аленкиной мамы. И просторечное выражение «прям» запало в душу Гектора. Что необычайно веселило Аленку, поскольку так, кроме ее мамы, никто из знакомых не говорил. А теперь эта «дуля» прописалась в словаре Темного мага сотого уровня. Ну не прелесть ли?
— Мак я буду,— кивнул демон,— а дулю себе оставь.
Принарядившись, они выбрались на улицу. И Аленка, старательно пряча улыбку, отметила, какими взглядами проводили ее подъездные церберы. Три старушки, которые все про всех знали, отметили обновленный внешний вид и о чем-то зашушукались.
«Ничего хорошего они не придумают, — вздохнула Аленка. — Но они раньше про меня хорошего не говорили, так что бояться нечего».
— Кажется, сегодня мы обойдемся без сладостей, — внезапно произнес Темный лорд. – Будьте осторожны.
Лиар напрягся и задвинул Сесси за себя. Саламандра недовольно заворчала и принялась пристально оглядываться.
Удивленная Аленка так же закрутила головой по сторонам, но пустынная улица была безмятежна. Только в небе темнели низкие тучи — наверняка к вечеру будет густой снег.
Повернувшись к Гектору, она хотела уточнить у него, чего конкретно нужно опасаться. Но не успела. Опасность проявилась сама и в представлении не нуждалась.
Глава 41
Он появился внезапно, возникнув из чёрной грозовой тучи. На Демеосе снова был идеально белый наряд и тонкие кожаные перчатки. На губах играла злорадная усмешка.