Глубокий экономический кризис явился самым очевидным результатом неудачной политики второй половины царствования Ивана Грозного, на которую наложились природные бедствия, обрушившиеся в это время на страну.
Проблемы в сельском хозяйстве начались уже в 1560‐е годы. В Новгородской земле крестьяне в 1552–1556 годах отдавали в налоги 8,7 % урожая, в 1561–1562 годах – 15,1 %, а в 1570–1571 годах – уже 18,8 %. Помимо налогов, существовали многочисленные повинности. В 1563 году власти Иосифо-Волоцкого монастыря жаловались на запустение земель из‐за того, что крестьяне «тянут с тяглыми людьми всякие розметы и наши[6], де, дани дают, и в ямских слободах дворы ставят, и с подводами на ямех (почтовая станция. – С. Ш.) безпрестани стоят». В дальнейшем ситуация только ухудшалась, и в 1590‐е годы на некоторых территориях крестьянин отдавал уже половину или больше половины вложенного труда.
Одновременно с увеличением налогов и повинностей на крестьянство обрушились природные бедствия: эпидемии и недород. Записи о «море» и десятках тысяч умерших встречаются в местных летописцах на севере и северо-западе начиная с 1550‐х годов. В 1560‐е годы эти несчастья усилились; новгородские и псковские летописи полны записей о «море великом» и голоде. «Лихое поветрие» появилось в 1565/1566 году в Полоцке, Торопце, Великих Луках, Смоленске. В 1566/1567 году зерно в Казанском крае было съедено грызунами: «прииде <…> мышь малая с лесов, что тучами великими и поядоша на поле хлеб всякий». Запись на полях Часослова гласит: «был по всей Руси мор силен, многие грады и села запустели» (1569/1570). В 1571 году русские перебежчики говорили татарам, что «на Москве и во всех городах по два года была меженина (голод. – С. Ш.) великая и мор великой». В Устюге в 1570–1571 годах на посаде умерли 12 тысяч человек, «опроче прихожих», а попов осталось шесть. В подмосковном Иосифо-Волоцком монастыре «преставилося 74 братье, а миряня, слуги и дети и мастеры все вымерли и села все пусты…». Под 7079 годом (1570/1571) «Пискаревский летописец» свидетельствует:
Того же году и на другой год на Москве был мор и по всем градом руским; и в осьмом (в 7078-м. – С. Ш.) мор и глад.
Современник событий, немец-опричник Генрих Штаден писал:
Это было во время великого голода, такого, что один человек убивал другого ради краюшки хлеба <…> Сверх того Бог Вседержитель наслал великое чумное поветрие <…> По всей стране повсеместно на съедение собакам доставались многие тысячи людей, умерших в чуму.
Разорение крестьянства довершили опричный поход Ивана Грозного на Тверскую и Новгородскую земли, разгром земских вотчин под Москвой, грабежи опричных в Поморье, нашествия крымцев в 1571 и 1572 годах, а с 1580 года – вторжения войска короля Стефана Батория в западные и северо-западные земли.
Страшное впечатление производят результаты писцового описания Новгородской земли. В 1582/1583 году в Деревской пятине «в пусте» лежали 98 % земель, в Вотской – 93,9 %, в Шелонской – 91,2 %, в Тверской половине Бежецкой пятины – 84 %, в Обонежской пятине – около 50 %. Писцы бесстрастно отмечали, что земли запустели «от опричных грабежу и от государьских податей и от хлебного недороду, и крестьяне повымерли».
Чудовищная убыль затронула не только земли, но и людей: во всей Новгородской земле проживали 20,9 % населения от числа живших там в середине XVI века. В Московском уезде в 1584–1586 годах пустело 86,6 % пашни, в Тульском – 85,7 %. Многочисленные свидетельства разорения заставляют удивляться тому, что страна не рухнула в пропасть в последние годы царя Ивана, сохранялись аппарат и как-то еще работала налоговая система, население сумело выжить и найти силы для восстановления.
Из северных и центральных уездов крестьяне перебирались на юг и юго-восток, однако рост запашки в окраинных уездах не мог компенсировать аграрной катастрофы на территориях старинного землепашества. Закономерным итогом стал запрет права перехода – единственное средство спасти систему службы «с земли».
Не лучше обстояли дела на посаде. В Великом Новгороде к 1579 году запустели 98,4 % (!) дворов, учтенных в 1545 году. В 12 городах Псковской земли в 1557 году насчитывалось 1684 тяглых двора, а в 1585–1587 годах осталось всего 52. Следовательно, запустение охватило 97 % дворов налогоплательщиков. В Коломне запустели 96 % дворов (1578). Эти примеры можно продолжить. Сожжение Москвы Девлет-Гиреем в 1571 году привело к гибели «безчисленного множества» горожан и запустению столицы. Для восстановления города правительство применило практику «сводов» в Москву наиболее зажиточных семей из провинциальных городов, что еще более оголило и запустило посады. Выход из катастрофического положения был только один – запрет свободного переселения с территории посадов, аналогичный крестьянской «крепости», и возложение «тягла» на тех, кто раньше не платил налогов. Эти меры пришлось осуществлять уже правительству Федора Ивановича.