Все это я видел в окно, как «Мейер» снова разговаривал по телефону с пистолетом в руке. Он быстро заговорил по-французски с кем то на другом конце линии, а затем по-немецки с начальником этого человека. У меня было довольно хорошее представление о том, кто это может быть. Я как раз думал о том, как напасть на него, когда вошел тот парень. Он взялся за оружие и вытащил из-за пояса большой смертоносный «Магнум» 44-го калибра, указывая мне на стул в центре комнаты. Я вздохнул, сел — осторожно обращаясь со своими ребрами — и снова пристально посмотрел на этих двоих.
Парень вызванный по телефону был среднего роста, фунтов на пять легче моих собственных девяноста, с массивной спортивной грудью и хорошим животом. Его лицо указывало на средиземноморское влияние: может быть, на французско-алжирское ? Греко-египетское ? Сообщества полиглотов густонаселенного Леванта настолько перемешаны, что сделать обобщение непросто. Глаза были странно голубыми, льдисто-голубыми. Лицо ничего не выражало. У него был небольшой шрам под одним глазом; кроме того, лицо, как и руки, были опрятными и ухоженными. Я не мог описать его уши, потому что никто так и не придумал для них подходящего названия, но я мог бы нарисовать их с девяностопроцентной точностью и выбрать их, если бы только мог представить себе изображения ушей. Любой может изменить лицо. Однако такие вещи, как уши или структура костей рук, являются лучшими ориентирами. Спросите любого полицейского.
Другой человек был крупнее и крепче и мог быть братом первого человека. Глаза были такими же голубыми, волосы такими же прямыми и каштановыми, но плечи были по крайней мере на дюйм шире, а плечи торчали в рукавах пиджака. Я не надеялся, что мне когда-нибудь придется с ним связываться. Зверский удар этими руками, похожими на окорока, по моим уже сломанным ребрам произведет звук, подобный звуку мусоровоза, наезжающего на детскую игрушку, и это не принесет мне особого удовольствия. Нет, наверно надо дать ему пощечину, а потом убираться отсюда или дать Хьюго поразмяться...
Наконец он повесил трубку. Он сказал, что что-то случилось, и он хотел докопаться до сути. Я вздохнул. — Что ж, — сказал он, засовывая «Вэбли» в куртку — теперь я заметил, что он создан для того, чтобы держать большую пушку, — и сказал повернувшись ко мне, — нам пора… э-э, покататься, мистер Коулз. Не будете ли вы так любезны? Он жестом приказал мне встать.
Со стоном я выпрямился. Моя грудь болела только при движении, неважно в каком направлении. — Отлично, куда мы идем?
'сперва в Wanshai, я думаю. У меня там назначена встреча — да ладно, я так понимаю, вы следили за телефонным звонком — между шестью и шестью тридцатью. С тем, кто говорит, что знает тебя. Я уверен, что вам двоим… ну, есть что обсудить.
— Конечно, — сказал я. Я не сводил глаз с его лица и пытался определить его по национальному, может быть, этническому признаку. — Забавно, — наконец сказал я, делая паузу. дверь и оглядываясь на него.
'Да?'
— Я хотел сказать, смешно, ты совсем не похож на еврея. †
Я посмотрел на его лицо, ожидая реакции. И я получил её. Я этого не представлял. Он просто поднял бровь. Рот совсем не шевелился, но я знал, что теперь знаю кто он. Я считаю, что израильтяне - единственные люди, которые не понимают еврейского юмора. Они находят это раздражающим и неуместным.
Но это не главное, что я заметил. Это было то, что дало мне подсказку. Это вырвалось вперед и привлекло мое внимание, когда я провел тот небольшой осмотр ушей и рук и запомнил все это для последующего рисования, когда у меня были карандаш, бумага и полчаса свободного времени.
Татуировка была небольшой и располагалась там, где ее было легко спрятать: на коже между большим и указательным пальцами, где она была бы незаметна, если бы рука была полузакрыта. Но её можно было увидеть - у обоих - когда на меня наставили оружие и я это запомнил.
Это была маленькая, но очень решительная Звезда Давида.
Большой сидел за рулем: другой «Мейер» сидел со мной на заднем сиденье черного «Ягуара», а «Вэбли» снова целился мне в ребра. Мы выбрали живописный маршрут, обогнув оконечность полуострова до Кантон -роуд, мимо причалов и складов Коулуна и главного морского порта к парому на Джордан -роуд. По пути мы миновали старый железнодорожный вокзал, где при наличии денег, времени, визы и мужества можно было заказать поездку в Европу на Коулунско-Кантонском экспрессе, Транссибирском экспрессе и примыкающих железных дорогах. Вид на остров был прекрасен, как никогда, даже с высоты нескольких футов над уровнем моря.
Я начал ненавидеть играть по сценарию того парня. Таким образом, в конце концов он узнает обо мне довольно много, а я, если не изменю тактику, вообще ничего о нем не узнаю. Я медленно и многозначительно посмотрел на часы.