Он бросил на меня холодный взгляд. 'Что это? я... '
— Орудие убийства, — сказал я. — Я выстрелил из него в генерала.
Когда он ушел, я выпил виски, посидел и подумал несколько минут. Мои размышления прервал служащий отеля, вернувший мне приведеный в порядок пиджак. Я дал ему на чай доллар — почему-то до сих пор не успел поменять деньги — и отпустил его. Когда я вернулся в комнату, я заметил маленький клочок бумаги, который пропустил Бэзил. Проклиная свои ноющие ребра, я нагнулся и поднял его.
Если долго держать письмо сложенным в кармане, то в какой-то момент бумага начнет изнашиваться в местах сгибов, а потом, со временем, порвется. У меня была нижняя треть очень короткого письма, у Бэзила было остальное. У него была верхняя половина, и эта часть рассказала бы ему о содержимом, но нет — или, может быть, и рассказала, если подумать. Дорогая бумага, разумеется, имела фирменный бланк или что-то подобное — кто бы ни был отправителем. У Бэзила была его половина, у меня была своя. Я бы хотел увидеть его половинку. Мой рассказал мне очень мало:
... честь, mon генерал, в гости с моей
искренностью.
КОМАРОВ
Это все. А что такое Комаров? Нет. Подпись была, конечно, русская, хотя остальное письмо было на французском.
Даже сейчас, когда русский изучает иностранный язык, это не английский, а в основном французский - традиция. Итак , « Кomarow ». Но кем был Комаров ? Имя не имело для меня никакого смысла. Может быть — только может быть — генерал заигрывал с русскими. Вынашивал ли он идею оставить партию оружия русским, которые, в свою очередь, могли бы «одолжить» его одному из своих приспешников в любой точке мира, чтобы начать революцию или что-то в этом роде. И если да, то кем был Комаров? Явно его контакт в данном случае. Я быстро просмотрел свой ментальный архив, потом еще раз, на этот раз медленнее. Ни разу я не получил ссылку на кого-либо по имени Komarow, на каком бы уровне я ни искал — и это было довольно высоко. КГБ, партийная иерархия, весь список фальшивых дипломатических деятелей, действующих вокруг посольств и консульств. Где бы я ни искал, я не получил ответа.
Я налил себе еще обезболивающее и откинулся на спинку стула, тщательно помня о своей грудной клетке. Русские, русские... мой разум теперь начал свободно ассоциироваться. Кого я знал на Дальнем Востоке из русских? Кто будет ...
Кто мог знать Мейера?
Естественно!
Я порылся в своем кошельке и вытащил из него фотографию женщины, которая так нравилась покойному господину Мейеру. И вот у нее были волосы, восхитительно уложенные в этот парик платиновой блондинки, эта безупречная длинная норка, ее широко расставленные миндалевидные глаза, смотрящие так сексуально и так соблазнительно сквозь длинные ресницы на фотографа… что у меня в голове возник интересный вопрос... Эротическая сторона. Я моргнул, потом пришел в себя и снова посмотрел на нее. На этот раз исключительно в ознакомительных целях. И я попытался представить ее лицо в памяти, чтобы быть уверенным, что узнаю ее.
Рот был слишком широк, а губы чересчур полны для полного совершенства — что бы это ни было. Скулы обладали татарской угловатостью, которую не очень ценят в некоторых кругах. В моих кругах да. Насколько я понял, это было много женщин.
Для Германа, любовь, написал тонким почерком на обратной стороне фотографии. Татьяна ...
Итак, у меня было лицо и имя. На Дальнем Востоке осталось достаточно потомков русских — дочерей, внучек и даже правнучек первоначальных изгнанников революции, — чтобы это имя считалось слишком необычным. Но девушка с таким именем и таким лицом?
Я снова взял трубку.
«Это Фредерикс».
«С любимым импортным продуктом Гонконга ».
— Что я могу сделать для тебя, Ник?
«Мне нужна информация об одной девушке. Эта девушка — русская, и на ее фото, которое у меня есть, она носит светлый парик. Ее глаза красивы и широко посажены. Они миндалевидной формы с наклонными углами. Скулы широкие - славянское влияние - рот красивый и полный...
— А ее зовут Татьяна ?
— Как… да. Я думал, что ей трудно спрятаться в таком городе.
— О, она сама мало что скрывает, приятель. Скорее наоборот. Чего ты хочешь от нее?
— Ну, я хочу ее увидеть…
«Есть не так много вещей, которые легче украсить. Продолжай.'
— И я хочу поговорить с ней…
— Все этого хотят. Даже я, скромно. Это для того, чтобы быть правдивым. Фред не был самым успешным любовником на британской дипломатической службе, хотя и был лучшим человеком у них. «Это не так просто сделать. По правде говоря, мой дорогой человек, даже его превосходительство провел большую часть года, проникая в спальню этой молодой леди, с плачевными результатами, я могу добавить. И предмет этого… разговора?