Снова раздались выстрелы. Теперь ближе, и огонь М-16. Трупы все еще валялись на улице, и мне самому было бы трудно пройти через это, особенно с моими помятыми ребрами. И пытаться сделать это с девушкой рядом со мной - кем-то, кто будет немедленно признан проамериканским (или проевропейским) сотрудником ... ну, я подумал, что это может быть чем-то вроде нонсенса.
Я услышал голоса на восточной лестнице загудели чьи то ботинки. Они заметили то, что осталось от Уолтера Корбина . Дверь открылась лестничным пролетом ниже и снова захлопнулась. Я посмотрел в коридор в другом направлении. За комнатой Мейера была еще одна дверь с выходом. Я вздохнул. Затем я кивнул. — Пойдем со мной, — сказал я.
Я спустился по первому лестничному пролету на цыпочках. Она все еще была босиком, и я с трудом мог понять, идет ли она позади меня или нет. Проходя мимо двери на втором этаже, я остановился и прислушался к громким голосам. Казалось, никто не идет в нашу сторону. В коридоре стояли двое парней, и они о чем-то спорили.
— Привет, — сказал я ей тихим шепотом. 'Что они говорят?'
— О, — сказала она. — Я… один из них… один из них хочет поджечь это место. Другой… велит им сначала обыскать комнаты… э-э, посмотреть, не осталось ли здесь чего-нибудь ценного…
Да, подумал я. Через несколько часов им будет очень трудно найти другое место. Все вдруг стало бы принадлежать мальчикам дяди Хо, и да благословит небо того, у кого другие представления о распределении богатства. «Давай», — сказал я, и она схватила меня за руку своей маленькой детской ручкой. Я освободил свою руку и ободряюще подмигнул. Мне понадобились обе руки, когда мы запутались...
Сайгон не был местом, которое я хорошо знал. Не то чтобы я знал Вашингтон, Амстердам, Рим или Тель-Авив. Это было не то место, где я провел много времени. Но мне и не нужно было много знать; только дорога в посольство. И эта дорога пересекала беспорядочную сеть маленьких улиц.
— Куда мы идем, мистер Картер? она спросила. Голос был мягким, но снова твердым.
— В посольство, — сказал я. — Если его еще не сожгли наши верные союзники. Почему? Что ты хочешь?'
— Сюда, — сказала она. «В ряде мест мы можем пройти здания насквозь и таким образом пройти несколько кварталов. Я… Но тут она остановилась. Ее глаза снова наполнились страхом. Они были нацелены на что-то за моим правым плечом. Я обернулся. Там был мальчик в куртке АРВН, который направил на меня М-16. Моя рука шевельнулась. Я хотел схватить Вильгельмину, но лицо мальчика было темным и серьезным, а глаза сверкали ледяным блеском. Он сказал что-то, чего я не понял. Его палец нервно сжал чертовски быстрый спусковой крючок. Девушка что-то сказала. Жестко.
Его глаза расширились. Он повернулся, когда она бежала по улице. Визор подошел к глазу, правая рука сжалась на рукоятке.
Я быстро выстрелил в него. Пуля попала в него моментально. Если он и мог что-то почувствовать, то недолго. Он упал, как тряпичная кукла.
Я закричал. — "Фунг !". Но она уже остановилась, снова зажав рот рукой. Она посмотрела на меня и протянула руку. Мы продолжали идти по улице, мои ребра чертовски болели, как бы осторожно я ни двигался. Однажды я начал орать на нее, когда она сильно потащила меня за руку в переулок. Затем проехал армейский грузовик, битком набитый суровыми подростками, вооруженными до зубов, ищущими развлечений. Я благодарно сжал ее руку.
Переулок оказался частью ее короткого пути. Мы наткнулись на что-то похожее на пьяную компанию. Я держал Вильгельмину в руке. В этот момент маловероятно, чтобы кто-то, с кем мы сталкивались, думал о наших интересах.
Я не хотел отвечать ни на чьи вопросы, я просто хотел убраться к черту отсюда.
Валуны под ногами были скользкими и скользкими. Я споткнулся и приземлился растянувшись. От боли у меня чуть не перехватило дыхание. Она помогла мне подняться — во всяком случае, на колени — и попыталась поставить меня на ноги, когда я увидел это: к нам приближался большой черный «роллс-ройс». Я был посреди переулка. Он приближался ко мне. Задыхаясь, я встал на одно колено; затем нога подогнулась, и я снова упал вперед, приземлившись на руки. Вильгельмина крутилась в луже. У меня кружилась голова. Кто-то дергал меня, и с каждым разом мне было все больнее. Кто-то позвал меня по имени громким, высоким голосом. Потом я услышал хриплый звук, и все.
Я проснулась в кромешной тьме. Я лежал на каком-то импровизированном матрасе на твердой неровной поверхности. Металлическая поверхность, которая сотрясалась и дрожала подо мной. Грузовик? Поезд? Нет. Двухмоторный самолет - с винтами. Пол подо мной — я ощупал его рукой — представлял собой металлическую сетку поверх металлических перекладин или что-то в этом роде.