Танковые батальоны имели 3 танковые роты по 18 машин, причем 1-я рота считалась учебной резервной. Бронекавалерийский эскадрон имел 2 смешанные роты с танкетками CV 3/35 и легкими танками «Toldi-I». Всего «подвижный корпус» насчитывал в первой линии 81 танк «Toldi-I». Данное соединение находилось под оперативным командованием 17-й армии вермахта[16].
В составе группы армий «Юг» в июле-августе 1941 года действовала также словацкая мобильная группа (впоследствии мобильная бригада — Rychle Divizje), состоявшая из танкового, мотопехотного и саперного батальонов, а также артиллерийского дивизиона. В составе танкового батальона было 2 роты (30) легких танков LTvz.35, а также несколько легких танков LTvz.38 (Pz.Kpfw.38(t) Ausf.S) и LTvz.40 (последние были оснащены только пулеметным вооружением[17]).
Советские войска к 20 июля имели около 130 тысяч человек, более тысячи орудий и минометов, 384 танка. К этому следует добавить, что в воздухе безраздельно господствовала немецкая авиация. Снабжение противника пока осуществлялось довольно сносно, в то время как советские войска испытывали острую нужду в транспортных средствах, а значит, им не хватало самого необходимого для боя — боеприпасов и горючего.
Чтобы обеспечить выполнение поставленной Ставкой ВГК задачи, 6-я и 12-я армии (командующие соответственно генерал-лейтенант И. Н. Музыченко и генерал-майор П. Г. Понеделин) наносили удары в восточном направлении — навстречу 26-й армии. По оценке немецкого командования, их действия имели организованный характер и причиняли немалый урон танковым дивизиям Клейста. Обеспокоенный положением дел, он сам прибыл в 48-й корпус и дополнительно усилил его двумя пехотными дивизиями и моторизованным полком из соединения «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер».
Возросшее сопротивление противника, большие потери и отсутствие боеприпасов вынудили генералов Музыченко и Понеделина прекратить наступление. Положение становилось критическим. Генерал П. Г. Понеделин, который возглавил отрезанные войска, доносил Военному совету фронта: «Обстановка потрясающая… Войска армии находятся в крайне тяжелом состоянии и на грани полной потери боеспособности»[18]. В дивизиях оставалось не более четверти штатной артиллерии, и каждая дивизия имела всего от 1 до 4 тысяч человек. Войска и тылы двух армий перемешались, в тылу скопилось много раненых, к счастью, эвакуированных (3620 человек) к тому моменту, когда 2 августа замкнулось вражеское кольцо.
Утром 25 июля командующий войсками Юго-Западного направления Маршал Советского Союза С. М. Буденный послал начальнику Генштаба телеграмму следующего содержания: «Все попытки 6-й и 12-й армий пробиться на восток и северо-восток успеха не имели. Обстановка требует возможно быстрейшего вывода этих армий в юго-восточном направлении. С этой целью считаю необходимым 6-ю и 12-ю армии переподчинить командующему Южным фронтом и потребовать от него вывода их в район Тальное, Христиновка, Умань. Помимо необходимости организации взаимодействия 6-й и 12-й армий с правым флангом Южного фронта это мероприятие вызывается потребностями улучшения управления материального обеспечения. Прошу Ставку санкционировать это решение»[19].
Ответ Ставки, как это обычно случалось, когда решение вопроса попадало в руки Г. К. Жукова, последовал немедленно: передать 6-ю и 12-ю армии в Южный фронт.
В этот же день генерал армии И. В. Тюленев (командующий Южным фронтом) получил приказ отвести армии на рубеж Звенигородка, Тальное, Христиновка, Умань, то есть пробиваться на восток. Таким образом, им предстояло прорываться через дивизии 48-го моторизованного корпуса и приданные ему соединения. В то же время на юго-востоке, на стыке с 18-й армией Южного фронта, оставалось почти 100-км пространство, еще не занятое противником. Его можно было бы использовать для вывода 6-й и 12-й армий. Но командование Юго-Западного направления так же, как и Ставка, не воспользовалось этим обстоятельством и по-прежнему требовало пробиваться на восток. В свою очередь генерал Тюленев стремился в точности выполнять поставленную Москвой задачу: отводить 6-ю и 12-ю армии на восток. Но после 26 июля эта задача потеряла всякий смысл, так как из-за недостатка сил армия Костенко прекратила атаки навстречу отходившим войскам.
Передача 6-й и 12-й армий Южному фронту пагубно отразилась на их судьбе. На третий день после их формального подчинения Тюленеву штаб Южного фронта сообщал в Ставку: «Установить точное положение частей 6-й и 12-й армий невозможно из-за отсутствия связи…» Положение в районе действий переданных армий удалось выяснить только 29 числа.