Генерал-полковник вытер слезы, выступившие на глазах от смеха, привлек сияющего Хайна, обнял его и, хлопая но спине, приговаривал:
— Молодчина, ну, молодчина!
Надо ли говорить, как в те минуты Шмидт ненавидел командующего и его ординарца…
— Кстати, Хайн, ты съел всего гуся или пожалел себя? Если да, поделись с господином генералом. Он так хотел откушать гусятины в канун Нового года.
— Оставьте! — Шмидт наморщился. — За кого вы меня принимаете? Чтобы я прикоснулся к гусю, который валялся в уборной?! Фу!
— Там все смерзлось, — заметил Хайн. — Ей-богу, никаких запахов. И если желаете…
— Замолчи! — вне себя от ярости выкрикнул Шмидт. — Иди и жри остатки!
— Не надо кричать на человека, который выручил меня, Шмидт. Надеюсь, Хайн, гусь, проглоченный тобой, не повредит твоему пищеварению?
— Никак нет, господин генерал-полковник! — весело ответил Хайн. — Я бы мог съесть еще одного, но пока мне до него не дотянуться.
— Ладно, иди и пируй, мошенник! — Генерал-полковник ласково шлепнул Хайна ниже спины. — Иди и прихвати с собой остатки коньяка. Гусь был отчаянно жесткий.
Хайн ушел ликуя.
Шмидт мрачно молчал.
— Как вы узнали об этом, Шмидт?
— Я послал ординарца в госпиталь. Он доложил — никакого гуся туда не приносили. Зная, что Хайн уединяется изредка в своем тайном уголке, я застал его, когда он пожирал гуся.
— Вы блестяще провели эту сложную операцию, Шмидт. Итак, я благодарю и вас.
— Не за что, — натянуто рассмеялся Шмидт.
Генерал-полковник посмотрел на часы.
— Боже, я спал пять часов подряд! Уже двенадцатый! Где Адам? Он обещал достать шампанское. Мы разопьем его в честь Нового года.
— Я здесь, эччеленца! — Адам вышел из клетушки и остановился в дверях.
— Вы спали, Адам? — улыбнувшись, спросил генерал-полковник, заметив на полном и румяном лице адъютанта полосы, оставленные смятой подушкой.
— Так точно, эччеленца! Днем я посетил генерал-полковника Зейдлица, вернулся, когда вы спали, и не решился беспокоить вас.
— Что-нибудь новое?
— На фронте пятьдесят первого корпуса, эччеленца, без перемен. Генерал Зейдлиц сказал, что он придет поздравить вас с Новым годом, и прислал две бутылки «Клико».
— Отлично, Адам!
— Вы прочитаете оперативную сводку?
— Потом.
— Слушаюсь.
— Шмидт, вы передали в ставку то, что я приказал вам?
— Разумеется.
Адам рассмеялся.
— Представляю, как взбесятся фюрер и старик Кейтель, прочитав вашу радиограмму, эччеленца!
— Вы познакомились с ней?
— Мне показал ее радист Эберт, когда я заходил к генералу Роске за сводкой.
— Да, в ней мало приятного, — усмехнулся генерал-полковник. Отоспавшись, он чувствовал себя свежим, былая энергия вернулась к нему. — Кстати, позовем генерала Роске, Адам. Он, вероятно, сердит на меня за то, что я стеснил его, въехав в этот роскошный замок.
Адам снова рассмеялся.
— Ничего, эччеленца, на войне как на войне. А генерал Роске — человек молодой, дивизией командует недавно, ему лестно быть в вашем обществе и охранять вас.
— Очень энергичный и инициативный генерал, — согласился генерал-полковник. — Он далеко пойдет, если… Впрочем, что гадать! Хайн, сходи за генералом Роске. Ах, да, он ушел. Знаете, Адам, у нас тут невероятные события! — Генерал-полковник коротко рассказал адъютанту финал истории с новогодним гусем.
Адам расхохотался.
Шмидт мрачнел.
— Что-нибудь слышно от генерал-полковника Штреккера? — обратился к нему командующий.
— Затишье на всем фронте, — нехотя ответил Шмидт. — Боюсь, как бы русские не попытались отрезать северную группу и не посадили Штреккера в котел.
— Что ж, — меланхолически заметил генерал-полковник, — вместо одного будет два котла. Все идет к тому. — Он прислушался. — Действительно, тишина в городе необыкновенная.
— Отдохнем от канонады хоть одну ночь. Русские, видно, тоже решили отпраздновать Новый год. Потому и помалкивают.
— Надолго ли? — угрюмо выдавил Шмидт.
— Что за мрачные мысли накануне Нового года? — весело возразил Адам.
— Новый год! А что он принесет нам? — так же мрачно отозвался Шмидт. — Вообще историю этих последних месяцев можно охарактеризовать одной фразой: выше головы не прыгнешь.
— Дома нас могут похоронить, — проговорил Адам.
— Ну, ну, Адам. Вижу, вы поддаетесь настроению Шмидта, — сказал генерал-полковник.
— Тут дело не в настроении, — помолчав, начал Шмидт. — Конечно, еще далеко не все проиграно, далеко не все, но интересно, сколько времени они будут наступать?