Я начала Очень Раздражаться.
— Я не милая.
— Теперь, когда я об этом думаю, — со смехом признался он, — ты отчасти напоминаешь мне кое-кого. Должно быть, взглядом.
Я вытаращила глаза.
— Да неужели? Кого?
— Клеопатру.
— С чего это я напомнила тебе ее?
— Ты…, - он замолчал. — Ну, знаешь, она была вся такая, Королева Отрицания.
Я скрестила руки.
— Я ничего не отрицаю.
— Говоришь, как Новичок Фазы номер Один. — На секунду он нырнул под стол. Когда он появился вновь, он положил передо мной книгу ДУ. — Хорошая попытка, кстати.
Чтоб тебя порвАло.
— Не то чтобы ты сама сможешь со всем справиться, — продолжил он. — Поверь мне, я повидал много людей похожих на тебя, которые прошли сквозь эти двери.
Я замолчала.
— Ты ничего обо мне не знаешь.
— Бри.
— Что?
Патрик затих.
— Ты знаешь, почему ты здесь?
Его вопрос застал меня врасплох. В носу защипало. В уголках глаз я ощутила тоже самое.
Не плач. Не плач.
Я согласно кивнула.
— Оу? — произнес он. — И почему же?
Кем себя, черт подери, возомнил это парень? Он знает меня от силы минут пять, а ведет себя так, будто он специалист по всем вопросам.
Вопросам, касаемым меня.
— Знаешь что? — сказала я. — Это вообще не твое дело. — С этим, я встала из-за стола и, направившись в противоположный конец комнаты, села за другой столик, прямо рядом с окном.
— Как я и думал. — Он стал и, взяв мой стакан, налил еще Спрайта. Потом он последовал за мной к новому столику и выдвинул стул. — Ты прямо классический случай.
— Я бы хотела побыть одна, если не возражаешь.
— Не-а, ты любишь бывать в компании. — Он сел напротив меня. — Послушай, Ангел. То, что ты чувствуешь сейчас, совершенно нормально. Такое случается с лучшими из нас. Это случилось и со мной. — Он вынул салфетку из держателя и вытер рот и руки.
Я не ответила. Просто схватила со стола газировку и начала жевать трубочку. Старая привычка.
— Вот, — произнес Патрик. — Я тебе покажу. — Он взял скомканную салфетку, разгладил ее на столе и начал писать. Когда он закончил, он пододвинул салфетку ко мне. Я опустила взгляд. Там, между томатным соусом, жирными пятнами и грязью, мальчишеским почерком, Патрик написал пять слов:
Отрицание.
Гнев.
Сделка.
Скорбь.
Принятие.
Он потянулся и медленно обвел слово «отрицание» ручкой.
— Видишь это?
Я бросила на него взгляд, официально устав от этого разговора.
Не говори со мной.
— Это ты.
Я отвернулась, когда злые, жгучие слезы сорвались с глаз и заскользили по щекам. Я утерла их тыльной стороной руки.
— Ты поймешь, Ангел, — произнес он. — В один их этих дней. — Он схватил салфетку, смял ее и сунул себе в карман. — Я сохраню это на всякий случай.
Мы молчаливо сидели вместе пару минут. Я продолжала жевать соломинку, не отводя взгляд от океана. Патрик понял намек и сменил тему.
— Итак. Почти шестнадцать, да?
Я кивнула, все еще глядя на него.
— Почти.
— И ты проторчала тут неделю?
Я снова кивнула, не смотря на то, что была в этом не совсем уверена. Теперь время текло несколько странно. Я ощущала, как оно течет вокруг меня. Я наблюдала, как солнце встает и садится, как и всегда, но минуты, казалось, длились вечность. Скучно не было, нет, словно я сидела на уроке истории и ждала звонка. В этом месте словно была быстрая перемотка вперед и одновременно действия замедлялись.
— Ну что, колибри? — Он одарил меня обнадеживающей улыбкой. — Чего не веселимся?
— Веселимся? — выплюнула я. — Что в этом веселого?
— Почему бы нет? — Он бросил взгляд в сторону двери. — Как я уже говорил. Мы сможем выбраться отсюда, когда только пожелаем, верно?
— И куда потом?
Он рассмеялся.
— А ты как думаешь, Сырная Косичка? Надеешься рассиживаться тут и заказывать пиццу изо дня в день до скончания времен?
— Отсюда еще никому не удавалось уйти, — проворчала я, поглядывая на Даму с Кроссвордом. — Бесит, что она тут всем заправляет.
Он бросил на меня озорной взгляд.
— Кто тебе сказал, что она главная?
Я не поняла. Мы ведь просто горстка детишек. Кто-то же должен быть главным. Разве нет?
— Но если не она, — медленно произнесла я, — то кто?
Он наклонился ко мне и улыбнулся так, словно у него был секрет, которым ему не терпелось поделиться.