Поблизости даже был аквапарк с кучей разных горок и гигантским бассейном с искусственными волнами и удивительной тихой речкой, где я дремала на надувном матрасе весь день напролет, плавая на солнышке.
Но настоящее веселье началось, когда я научилась загадывать желания. Я имею в виду, настоящие желания. Закрываешь глаза и воображаешь безумно красивый пляж с гамаком, а когда открываешь глаза вот он, перед тобою. Я пожелала пузатенькую свинку. Я пожелала прокатиться верхом по зеленому травянистому лугу и заснуть под звездами. Я пожелала, чтобы Патрик научил меня серфингу…, забавно, он же типо весь такой мальчик-серфер, но оказалось, что он не снимает свою куртку даже под водой.
— Ты знаешь, что ты странный? — крикнула я ему со своей доски.
— Что с того? — закричал он в ответ. — Это помогает мне оставаться на плаву!
Мы сидели на досках до самого заката, дурачась, пока не взошло солнце: золотое, совершенное и миролюбивое. Самое лучшее было то, что любое пожелание исполнялось. Каждое желание, было лучше предыдущего. Тревоги утихли. Не существовало проблем, кошмаров или страхов. Такая жизнь была просто нереальной. Она была лучше.
Затем, одним прекрасным утром, посреди завтрака…, который представлял собой молочный коктейль, Патрик задал мне вопрос, который изменил все.
— Так ты бы хотела вернуться к нему?
Я остановилась, так и не дожевав. Подняла взгляд.
— Что ты имеешь в виду? Вернуться к кому?
Он простонал и распластался по столу.
— Серьезно, Клеопатра? Ты серьезно уже все забыла?
А? Что я должна вспомнить? И почему он называет меня Клеопатрой?
Он стукнул себя по голове, когда я не ответила.
— О Боже, ты продолжаешь меня удивлять.
— Почему?
Он протянул ладонь и выхватил мой коктейль.
— У тебя Первая Фаза, малыш. Дело плохо. Какое счастье, что ты такая милая, когда все отрицаешь. — Он сделал глоток через трубочку. — Ммм, как ВКУСНО.
— Эй! — замахнулась я на него. — Сделай себе другой! — Мой взгляд блуждал по его одежде, время от времени, и, неожиданно, я расплылась в улыбке.
Он перехватил мой взгляд.
— Что смешного?
— Ничего. — Я покачала головой. — Не бери в голову.
— Нет. — Внезапно, ему стало интересно. — Скажи.
Я закусила губу.
— Просто, эта, эм, куртка.
Он опустил взгляд.
— Что с ней не так?
— Ой, да ничего. — Я подавила смешок. — То есть, если ты пилот истребителя. И сейчас 1982.
Он открыл рот.
— Я возмущен. И вообще, я не собираюсь слушать советы девчонки, названной в честь куска сыра. — Он покачал головой. — Можешь натравить на меня Полицию Моды: Слово «расплата» тебе о чем-нибудь говорит?
Я замолчала.
— Что-то вроде мести?
— Остроумна, как никогда, да, Сырный Шарик?
— Ладно, хватит уже этих сырных шуточек, — сказала я. — Что насчет мести?
— Ну, — произнес он, усмехнувшись. — Я просто подумал, что ты могла бы немного развлечься, только и всего.
— И кому, позволь узнать, я должна отомстить?
— Оу, ну, знаешь, Короткие Штанишки, — произнес Патрик. — Смупти — Упти. Как его там зовут? — В его голосе появились насмешливые нотки. Дразнящие. Раздражающие.
— А? — спросила я, корча гримасу. — Кого?
— Секундочку, я понял, — произнес он. — Джейсон?
— Что?
— Черт, не то, — пробормотал он. — Джон, быть может?
Погодите-ка.
— Джереми?
Обожемой.
— Черт, я сейчас с ума…
— Джейкоб, — прошептала я. У меня стиснуло горло и старая боль…, уже позабытая боль, медленно появилась в груди.
— Именно! — Патрик щелкнул пальцами и откинулся на диванчик. — Хвала небесам, ты вспомнила, Бри. Это, определенно, поможет пережить мне еще одну ночь.
Я была слишком потрясена, чтобы заметить сарказм.
Джейкоб.
По ощущениям, я не думала о нем уже целую вечность. Я приложила ладонь к сердцу. Совершенно спокойное.
— Он вроде заслужил расплаты, не думаешь? — произнес Патрик.
Лицо Джейкоба вспыхнуло в моей памяти. Его глаза. Его руки. его губы. Его поцелуи. Его слова. Последние слова, которые я услышала в своей жизни.
Я.
НЕ.
ЛЮБЛЮ.
ТЕБЯ.
По спине пробежал холодок.
— Эй, — Патрик наклонился и тронул меня за руку. — Ты в порядке?
— Как долго…? — запинаясь произнесла я, возвращаясь к реальности. — Как долго я пробыла здесь?
Он вытянул руку и молча посчитал на пальцах.
— По моим крайне научным подсчетам…семнадцать дней.
Это ВСЕ?
Патрик прочел все на моем лице.