Неужели все это обо МНЕ?
Я не знала что сказать.
— Эй, взгляни только, — произнес Патрик. — Да ты знаменитость.
Я подошла к Отцу, который сел за стол. Наблюдала, как он принялся перелистывать папки с бумагами, иногда останавливаясь, чтобы вырезать заголовки, иногда доставая с полки пыльные справочники, чтобы посмотреть там что-то. Он строчил бесконечные заметки в тетрадях и блокнотах: вопросы, теории и истории, которые он выяснил в ходе своих исследований. Никогда не видела его таким прежде. Это была некая странная, альтернативная версия его самого. Учитывая то, что его сводила с ума неспособность объяснить этот медицинский факт. Мама была права: он был одержим. Он не остановится, пока не решит эту загадку.
Ох, Пап, это всего лишь разбитое сердце. А не бином Ньютона.
Я свернулась калачиком на кожаном диване, где Джек и я, взяв одну из тетрадей отца, порвали листы на маленькие кусочки и писали на них предсказания будущего, а потом читали их вслух.
Трое детей. Рыбка по имени Флиппер. Ты будешь жить в особняке. Ты станешь космонавтом.
Но такое нельзя предсказать. Ни за миллион лет.
В груди появилась боль, когда я взглянула на него. Я причинила боль стольким людям. Опять же, папе было не плевать на меня, и от этого я полюбила его еще больше. Наблюдая за тем, как он пытался дать ответ на самую большую загадку в своей карьере: меня.
Телефон зазвонил. Он поднял трубку.
— Да? — Он замолчал. — Милая, не плач. Я знаю. Мне тоже жаль.
Я выпрямилась.
Это, наверное, Мама. Они помирятся.
— Ладно, — сказал Папа. — Я скоро буду.
Он идет домой, он идет домой, он идет домой!
Я подпрыгнула. Я радовалась словно ребенок в Рождественское утро.
Папа отправил письмо по электронной почте, собрал саквояж, и закрыл дверь кабинета. Мы последовали за ним на переполненную парковку и забрались на заднее сиденье. Я была так рада выбраться оттуда.
— Поверить мне могу, что ты вынудила меня на поездку с этим неуклюжим стариканом, — проворчал Патрик. — Я стану посмешищем на небесах, если кто-нибудь узнает. Взмыть куда быстрее.
Я захихикала. Было забавно наблюдать, как он ворчит.
Мы выехали на дорогу, и Папа включил радио. Бон Джови.
— ОБОЖЕМОЙМОЯЛЮБИМАЯПЕСНЯ!!!! — закричала я, ощущая куда больше надежды с тех пор, как я покинула «Кусок». — Давай, Пап, сделай погромче! — Я начала петь, выкрикивая слова песни изо всех сил. — Оооуоуоу, я умру за тебя!!!
— Вау. Слух никогда не станет прежним, — поморщился Патрик. — Напомни мне отвезти тебя на уроки пения к твоему следующему дню рождения.
— Ой, верно, — съехидничала я. — Будто бы у тебя дела с этим обстоят ГОРАЗДО лучше.
Он удивленно приподнял бровь.
— Наблюдай за мастером. — Затем откинул голову и начал бешено мотать головой. — Возьми меня за руку, и мы сделаем это, кляя-я-янусь! Оу-оу-оууу, я умру за тебя!
Самое безумное было то, что Патрик оказался хорош. На самом деле, очень и очень хорош. Я была совершенно впечатлена.
— Блин! Тебе нужно попробоваться на шоу Американский Идол!
Он улыбнулся и опустил свой импровизированный микрофон.
— Неужели мы хоть в чем-то согласны?
Я приложила все свои усилия, но через пять секунд визга, мы оба сорвались на истерический смех. Так что, он обнаружил еще один мой изъян. Смеяться было так хорошо. Нет, даже чудесно.
Все хорошо. Теперь все будет хорошо.
Патрик улыбнулся мне. Я улыбнулась ему в ответ.
Бри? Услышала я его шепот. Ты помнишь…
— Эй! — вскрикнула я, когда фермерский рынок пролетел мимо. Я оглянулась, в замешательстве. — Папа, что ты делаешь? Ты пропустил поворот.
Он едет домой по новому маршруту? Странно.
Мы неслись по шоссе, мимо проплывали знакомые улицы.
Быть может, он решил заехать куда-нибудь, чтобы купить Маме букет?
Мы остановились на повороте, и Папа включил поворотник.
— Папа, почему ты поворачиваешь сюда?
Он пропустил две машину, затем быстро свернул направо, на заполненную парковку Отеля Хилтон.
Что в Хилтоне?
Он вывернул на свободное место, припарковался и выключил зажигание. Отстегнув ремень безопасности, он выбрался из машины.
Какого черта он творит? Патрик не имел понятия. Он так же терялся в догадках, как и я.
Мы последовали за ним через вестибюль отеля с дружелюбными портье, многочисленными люстрами и ненастоящими пальмами. Затем к лифту, на котором он поднялся на одиннадцатый этаж.