Объем отдельных лавин достигает нескольких миллионов кубометров, глубина снега в них — с многоэтажный дом. Вот потому на нас и ложилась особая ответственность. Снега в верховьях Исфайрама выпадает много, склоны гор крутые, скалистые, перепад высот большой, древесной растительности мало — прямо-таки раздолье для лавин. И следы их мы встречали почти на каждом шагу.
Иной раз уходили из лагеря не на один день, прихватив спальные мешки и продукты, поднимаясь на самый гребень Алтайского хребта, обходя цирки. Пляшущее пламя костра, резкий ветер с вершин, журчание недалекого родника, чистые звезды в бархатно-черном небе…
Самой зеленой была долина правого притока Исфайрама — реки Каинды с очень чистой и холодной водой. Внизу густые заросли березы, тополя, шиповника, ивы, выше по склонам редколесье. Но наиболее живописна скалистая теснина другой реки — Тенгизбая в исфайрамских истоках: лилово-красные крутые скалы, голубоватые пятна снега у гребня, где пестрели веселые лужайки эдельвейсов. По дну тенгизбайской теснины среди каменных глыб вилась древняя тропа, отмеченная пожелтевшими черепами и костями лошадей. Опоры ЛЭП здесь не поставишь: гигантские потоки снега зимой заполняют каменную щель от борта до борта. Думай, думай, изыскатель, ведь по твоим следам будут шагать монтажники!
Наибольшее впечатление оставлял, конечно, перевал Тенгизбай на высоте четырех тысяч метров над уровнем моря. Отсюда более века назад один из исследователей природы Средней Азии, Алексей Павлович Федченко, первым из ученых увидел сквозь прозрачную дымку многокилометрового расстояния громаду Заалайского хребта — северного рубежа Памира. Что для гор сотня лет? Миг в их жизни. Точно такие же каменные исполины, увенчанные снегами и льдами, какими их когда-то увидел первооткрыватель, высились и перед нами. Редкая величественная панорама, смотришь — не насмотришься, и никак не хочется спускаться в долину…
Руководил нашим отрядом начальник лаборатории Хамиджон Обидович Арифов, разрядник по нескольким видам спорта. На работу он предпочитал принимать таких же здоровяков, чтобы потом в экспедиции никто не жаловался на недуги и слабость. Люди в отряде в основном были молодые, но уже достаточно проверенные «полем». Это геоморфолог Мирхабиб Аброров, геофизики Виктор Хоронбко и Камиль Шамсутдинов, геолог Виктор Фаюстов. Наш двадцативосьмилетний начальник, видимо, был наделен талантом руководителя. Ему нравилось что-то организовывать, согласовывать, пробивать, мчаться на край света за нужным прибором, строить планы на много лет вперед. Он верил, что в каждом человеке скрыты огромные способности.
Базировались мы в живописном урочище Лянгар возле устья Каинды. Вечерами, возвращаясь с маршрута, мы издалека замечали на фоне лилово-палевых скал и темной травы оранжевые пятна наших палаток, стоящих под скалистым склоном между двумя огромными каменными глыбами, свалившимися сюда, по-видимому; во время сильного землетрясения. Купание в холодной воде и съеденный с поистине волчьим аппетитом ужин быстро возвращали бодрость, и мы подолгу засиживались у костра, делясь впечатлениями, прикидывая планы на будущее или просто перекладывая содержимое своего рюкзака. Сколько всего может уместиться в нем! Спальный мешок, теплая одежда, белье, мыло, спички, карманный фонарик с батарейками, верный фотоаппарат с запасом пленки, иной раз даже кинокамера, бинокль, ручки, карандаши, блокноты, иногда портативный приемник. Кое-кто брал с собой учебники или художественную литературу. Словом, все мое ношу с собой, как гласит латинская пословица. А ведь нужны еще и продукты. Вот сидишь, прикидываешь, что оставить в лагере, а что взять в новый маршрут.
Закончив обследование верховьев, мы решили перебазироваться ниже по долине Исфайрама. Сняли палатки, сложили имущество, погрузились. Прощай, Лянгар!
Впереди юркая «легковушка», за ней «шестьдесят шестой», груженный экспедиционным имуществом. Дорога вилась по правому берегу Исфайрама, опускаясь ниже и ниже с каждым километром. Мягкий, теплый ветер шевелил волосы. Прозрачные тени легких облаков неторопливо плыли по бурым, обожженным солнцем склонам гор. Довольные тем, что трудную работу удалось выполнить досрочно, мы безмятежно беседовали о своих делах. Вдруг наш водитель Таджиддин тревожно воскликнул: «А где же дорога?» — и резко затормозил. Мы выскочили из машины…
Знакомого ущелья с узким бурным потоком Исфайрама мы не увидели. Перед нами простиралось синее озеро, из которого кое-где торчали зеленые верхушки деревьев. Дорога круто ныряла в воду, исчезая в темной глубине. Еще не понимая, в чем дело, мы как-то инстинктивно почувствовали, что произошло нечто неожиданное, бесповоротно изменившее все наши планы. У переднего колеса машины всплеснула волна, другая… Уровень новорожденного водохранилища поднимался прямо на глазах, ведь река ежесекундно приносила более полусотни кубометров воды. И странное впечатление производила настороженная тишина, сменившая привычный шум горной реки. Вот под водой скрылся один камень, за ним другой… Что же все-таки произошло? Обвал?