Разрабатываемый комплекс электронно-вычислительных машин, преобразователей, исполнительных и показывающих приборов получил название “Боевая информационно-управляющая система” и шел под шифром “Туча”.
Личный состав, которому предстояло работать с системой, по замыслу разработчика делился на две части: — “вычислители”, которым предстояло осуществлять техническое обслуживание всей системы, и “операторы” - т. е. лица, которые будут работать на пульте “101-К” и на оконечных приборах по роду своей деятельности. Наши первые “вычислители” (вначале по штату их было двое) — это выпускники ВВМУРЭ лейтенанты Михаил Ступка и Владимир Егоренков. К работе на пульте “101-К” готовились старший помощник Игорь Тишинский и я, а к эксплуатации оконечных - командир штурманской боевой части Юрий Кальянов, ракетной Анатолий Ильин, торпедной - Владимир Сергеев. Получил хорошую общую подготовку по всей системе начальник радиотехнической службы Борис Новый, в чье заведование поступала “Туча”. Разделены мы были на две группы специальной подготовки, и нашими учителями были, скажу без преувеличения, лучшие из военных специалистов в области радиоэлектроники и вычислительной техники - преподаватели подмосковного Учебного центра ВМФ капитан 1 ранга Малашинин и капитан 3 ранга Карпов, впоследствии ученые, руководители научно-исследовательских коллективов, а И.Малишинин и контр-адмирал.
Все мы, кроме Егоренкова и Ступки, знакомились с полупроводниковой техникой впервые и нам еще предстояло узнать, что “дырка” это не только прореха в гардеробе, но и “электронная вакансия в кристалле полупроводника”, чем отличается эмиттер от коллектора и что есть алгоритм, а что программа. Может быть сейчас это кого-нибудь развеселит, но начинали мы с популярной книжечки Айсберга “Транзисторы — это очень просто”, где вся электронно-вычислительная заумщина (каковой мы ее на первых порах считали) превращалась во вполне понятную, осязаемую, а главное, интересную науку. Было. правда, одно непреодолимое препятствие в этом процессе познания. Дело в том, что Айсберг (не знаю уж в шутку или всерьез) каждую главу начинал с того, что рекомендовал читателю поесть рыбы. И как можно больше, т.к. считал, что насыщение мозга содержащимся в рыбе фосфором совершенно необходимо для усвоения транзисторных премудростей. Оно, это насыщение должно быть регулярным и обязательно привязанным к программе обучения. Однако, так как в УЦ питание для нереакторщиков было организовано по береговой норме, то фосфора нам, конечно, крепко не хватало.
В общем, как бы то ни было, а через несколько месяцев учебы, после успешной сдачи экзаменов, мы были командированы в ЦМНИИ, где продолжили изучение БИУС “на железе”. Руководили учебой, как наши преподаватели, так и специалисты группы Бельского. Надо сказать, что подготовкой операторов пульта “101-К”, т.е. старпома и меня. занимался лично Ростислав Рафаилович. Натаскивая нас, он добивался чтобы, вводя в систему какую-либо величину, или делая те или иные переключения, мы совершенно ясно представляли себе какие качественные изменения происходят в недрах системы, и какой, примерно, можно ожидать результат решения. Своего он добился, но, как оказалось, “на свою же голову”.
Дело в том, что в постановке или способах решения некоторых задач мы стали находить недостатки, которые требовали немедленного. на наш взгляд, исправления. Этот вопрос касался задачи выбора позиции для стрельбы ракетами, маневрирования и даже чисто технических задач. Например. Для контроля за предстартовой подготовкой ракетного комплекса на пульте “Тучи” должны загораться определенные подсветки от обыкновенных лампочек накаливания. Общей же проверки исправности ламп, как это сделано, скажем, в системах управления и защиты реактора, не было. Но самая тяжелая несуразность таилась в задаче определения элементов движения цели по данным шумопеленгаторной станции. Надо сказать, что эта задача является базовой для решения всех тактических задач, а главное для исчисления необходимых параметров прицеливания при торпедной стрельбе. Оказалось, что используемый в алгоритме способ математической обработки наблюденных данных не позволяет атаковать цель, идущую противолодочным зигзагом.
Как же так? Нам на флоте уже около десятка лет Курсом боевой подготовки ставится задача торпедировать такую цель. Мы в инициативном порядке разрабатываем всякие номограммы и таблицы. изобретаем нестандартные методы использования старых торпедных автоматов стрельбы, чтобы выполнить задачу. А тут разработана новейшая быстродействующая система, которая в принципе не позволяет это сделать! Конечно, мы доложили об этом в Управление боевой подготовки ВМФ, где известие о какой-то “Туче” было новостью. Пришлось нам также “пошевелить” разработчика и 24 института. Но тут, как говорится, нашла коса на камень — обе организации предъявили нам высочайше утвержденный документ, где указано, что метод определения ЭДЦ должен быть разработан “из постулата о равномерном и прямолинейном движении цели”. Это было явное упущение в тактико-техническом задании на разработку БИУС. и я сильно подозреваю, что это исключительно профессиональная конкретизирующая фраза появилась в ТТЗ не случайно. На то он и ученый, чтобы видеть дальше и глубже командно-штабного утверждающего.
В конечном счете, после непродолжительной тяжелой полемики, необходимость внедрения задачи современного определения поворота цели и частных курсов зигзага по данным шумопеленгования была подтверждена, и мы с институтским математиком капитаном 2 ранга Ю.Поповым наметили пути решения проблемы, которые ему еще предстояло проработать и математизировать, а разработчику внедрить. При этом мы прекрасно понимали, что метод, который мы назвали методом “Подбора”, несовершенен, но ничего другого в уже построенную систему всунуть было невозможно.
Надо сказать, что отладка функционирования запрограммированных задач шла успешно. “Затыки”, бывало, случались в местах сопряжения машин с датчиками источников информации, где иногда не соответствовали ранее согласованные электрические параметры. Случались нарушения межреспубликанских технических условий на поставку. Все эти огрехи подлежали устранению, что происходило очень и очень по-разному. Предприятия-смежники, которые дорожили своей репутацией, лучшими силами наваливались на дефект и в короткий срок его устраняли, другие же, прежде чем исправить собственную ошибку, длительное время занимались никчемной перепиской.
Тем не менее, дело продвигалось, и к концу 1965 года система уже была в таком состоянии, что ее можно было демонстрировать высокому начальству. Вскоре, когда руководство Минсудпрома пригласило Главнокомандующего ВМФ адмирала флота С.Г.Горшкова посетить ЦМНИИ, такая демонстрация состоялась.
Там же, в монтажном цехе, непосредственно рядом с пультом “Тучи” главный конструктор развесил демонстрационные плакаты и графики. Из служебных кабинетов принесли стулья. Белье-кий усадил меня за пульт, а сам приготовился к докладу. Главком вместе с некоторыми, как говорят, заинтересованными начальниками управления ВМФ прибыл часов около одиннадцати. Все уселись поближе к пульту. Ростислав Рафаилович начал доклад, а я по мере изложения крутил рукоятки, жал кнопки, щелкал тумблерами и вызывал на ЦЗИ (цифровая знаковая индикация) различные цифири в пределах возможности имитаторов, и все шло гладко. Главком слушал очень заинтересованно, изредка задавая вопросы или молча кивал головой, когда ему было понятно.
Мирное настроение Главнокомандующего было прервано, когда Бельский, докладывая компоновку левой - “торпедной” панели, с гордостью сообщил: