В 1990 г., по возникшей у нас моде пересматривать известные смерти, журналист Владимир Молчанов представил в телепрограмме «До и после полуночи» сюжет, поставивший под сомнение классическую версию гибели Маяковского. Была показана фотография погибшего поэта, где кровь расплылась по рубашке под сердцем, а справа на груди то ли сгустилась тень, то ли отпечаталось какое-то пятно. Именно из-за этого пятна Молчанов предположил, что мог быть и другой выстрел, оставивший рану в области правого виска, из которой на рубашку пролилась кровь. К тому же, как указала соседка Маяковского М. С. Татарийская, у поэта было два револьвера…
Со статьей-опровержением версии об убийстве в «Литературной газете» выступил В. Радзишевский. В частности, он писал: «Скучно повторять, что раны в правом виске не было. Иначе ее непременно увидели бы Н. Ф. Денисовский и А. Ф. Нубанова; скульпторы К. Л. Луцкий и С. Д. Меркулов, снимавшие посмертные маски; профессора из Института мозга, бравшие мозг поэта на исследование; медики, бальзамировавшие тело под руководством профессора Остроумова; эксперты, проводившие вскрытие; наконец, художники, рисовавшие Маяковского в гробу».
Выступление Радзишевского не помешало появлению новых публикаций на тему убийства. Например, В. Скорятин реконструировал события таким образом: «Теперь представим, Полонская быстро спускается по лестнице. Дверь в комнату поэта открывается. На пороге — никого. Увидев в его руках оружие, Маяковский возмущенной кричит… Выстрел. Поэт падает. Убийца подходит к столу. Оставляет на нем письмо. Кладет на пол оружие. И прячется затем в ванной или в туалете. И после того как на шум прибежали соседи, черным ходом попадает на лестницу. С. Мясницкий, свернув за угол, попадает на Лубянский проезд». По мнению Скорятина, убийцей был сотрудник ГПУ Я. Агранов. Другой «исследователь», некто А. Колосков, ухитрился даже обвинить в убийстве Маяковского Веронику Полонскую.
Поставил точку в затянувшемся споре, на мой взгляд, судебно-медицинский эксперт А. В. Маслов. Он рассказал о криминалистической экспертизе рубашки, которая была на поэте в момент выстрела и которую Л. Ю. Брик в 1950-е годы передала в Государственный музей В. В. Маяковского. «Вернее, — уточняет Маслов, — были переданы две половины рубашки: бежево-розового цвета парижская рубашка из хлопчатобумажной ткани „от ворота до низа разрезана ножницами“.» Память не подвела Денисовского, который полвека спустя рассказал: «Мы его положили на тахту. Уже рубашку снять с него было нельзя, он уже застыл. Нам пришлось разрезать ее». На левой стороне передней поверхности рубашки имеется одно сквозное повреждение округлой формы размером 6×8 мм. Результаты микроскопического анализа, форма и размер повреждения, состояние его краев, дефект ткани («минус» ткань) позволили сделать вывод об огнестрельном характере входного отверстия, возникшего от выстрела единичным снарядом.
Чтобы определить, собственной или посторонней рукой причинено огнестрельное повреждение, необходимо установить дистанцию выстрела. В судебной медицине и криминалистике принято различать три основные дистанции: выстрел в упор, при котором дульный срез упирается в тело или одежду, выстрел с близкого расстояния и выстрел с неблизкого (дальнего) расстояния. Если 14 апреля 1930 г. в комнате Маяковского выстрел был произведен с дальней дистанции — стрелял не Маяковский.
Перед специалистами стояла непростая задача — по следам на рубашке установить дистанцию выстрела, прозвучавшего свыше 60 лет назад.
Выстрелы с разных дистанция характеризуются особыми признаками, прежде всего в окружности входного отверстия. Наличие линейных повреждений крестообразной формы свидетельствует, что выстрел был сделан в упор, так как именно крестообразные разрывы возникают от действия отражаемых от преграды газов в момент разрушения ткани снарядом…
Выявленная при контактно-диффузном методе картина распределения сурьмы вокруг повреждения на рубашке позволила уточнить, что выстрел был произведен «с дистанции боковой упор в направлении спереди назад и несколько справа налево почти в горизонтальной плоскости». Подобная картина характерна для причинения повреждения собственной рукой. Так и стреляют в себя. О выстреле же «с порога» и говорить не приходится.