…Матусевич и Городецкий так и не узнают причины, вызвавшей крен на левый борт, и навечно останутся на корабле вместе с пришедшими к ним на помощь около 3 ч бывшим командиром БЧ-5 линкора «Севастополь» капитаном 1 ранга Ивановым».{256}
Из доклада Правительственной комиссии:
«…Поступление воды непрерывно продолжалось. В 2 ч 32 мин (т.е. примерно через час после взрыва) возник крен на левый борт, достигший в течение первых 5-6 мин 7°; после этого корабль, не останавливаясь, продолжал крениться на левый борт».
Около 3 ч 30 мин на корабль прибыл капитан 2 ранга Хуршудов, представился и.о. командующего эскадрой контр-адмиралу Никольскому и получил от него приказание взять на себя командование кораблем, чего Никольский уже не имел права делать.
В 03 ч 49 мин начата вторая буксировка кормы влево к берегу, в результате чего начал увеличиваться, причем резко, крен на левый борт, к 11 ч 00 мин он достиг 17-18°. После того, как появился крен на левый борт, буксиры, тащившие линкор в основном тоже на левый борт, могли только способствовать увеличению крена корабля и ускорению его гибели».
Еще выдержка из доклада комиссии:
«За 10-15 мин до гибели корабля начальник Технического управления флота т.Иванов, понимая тяжелое положение корабля, пришел и доложил командующему флотом т. Пархоменко, члену военного совета флота т. Кулакову, и.о.командующего эскадрой т. Никольскому, что крен корабля на левый борт достиг 17-18°. Командующий спросил его: «А какой критический крен корабля?» — «20°» — ответил Иванов.
Это означало, что корабль находится уже на грани опрокидывания и предотвратить этого уже нельзя.
Известно также, что флагманский инженер-механик бригады крейсеров инженер-капитан 2 ранга т. Бабенко доложил члену военного совета флота о серьезности положения. Но даже в этот критический момент командование флотом и эскадры не поняло или не захотело понять всей серьезности положения корабля и не отдало никаких распоряжений о спасении команды» (выделено в докладе Правительственной комиссией).
В это время на юте в строю стояло около 1000 человек, которые при опрокидывании линкора буквально посыпались в воду. Лишь немногим удалось по правому борту перебраться на днище переворачивающегося корабля, на буксиры сошли лишь несколько десятков… В последний момент сигнальщики Таранов, Прутко и Сигачсв дали семафор прожектором на корабли эскадры: «Прощайте, товарищи!»… Все трое погибли.
Из доклада Правительственной комиссии:
«В 4 ч 15 мин 29 октября с.г. линкор на глубине 16-17 м опрокинулся (через 1 ч 44 мин после возникновения крена на левый борт и через 2 ч 44 мин после взрыва)…».
До позднего вечера 29 октября днище перевернутого линкора еще было над водой, под ним осталось около 200 человек, — те, кто до самого конца был на своих боевых постах в аварийных партиях, электростанциях, в котельных и машинных отделениях. Стуки изнутри корабля раздавались во многих местах, но удалось спасти только семерых человек, вырезав днище в районе кормового дизеля. Утром 31 октября, когда днище уже погрузилось в воду, из района четвертой башни водолазы вывели еще двух человек. Они рассказали, что слышали переговоры между группами моряков в помещениях линкора и песни «Раскинулось море широко» и «Варяг».
Спасательные работы продолжались еще несколько дней, но никого больше спасти не удалось.
Вечером 29 октября, начала работу Правительственная комиссия. В ее состав входили В.А. Малышев, Б.Е. Бутома, С.Г. Горшков, К.А. Лунев и А. Шилин. Главнокомандующий ВМФ Адмирал Флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов лечился после инфаркта, но 30 октября прибыл в Севастополь и принял участие в работе комиссии.
В работе экспертных комиссий участвовали виднейшие специалисты Советского Союза.
Комиссия опросила 52 лица, в том числе всех руководителей флота — неоднократно. Опрос командующего флотом вице-адмирала Пархоменко не стенографировался, но в материалах Правительственной комиссии есть его доклад от 3 ноября 1955 г. на имя председателя комиссии. Опрос продолжался семь дней. Было задано 1595 вопросов, причем 1430 — Малышевым.