Этой позиции противостояла другая концепция синергии: взаимодействие человека и Бога осуществляется через власть православного государя, который материализует Божественные воления и нравственно поднимает падшего человека...
Речь идет о «Большой челобитной» И.С. Пересветова, которая была переработана неизвестным автором XVII в. в «Сказание о Петре Волоском воеводе, како писал похвалу благоверному царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии». И.С. Пересветов устами Петра Волосского цитирует Магмет-салтана, говорившего: «Делайте правду во царьстве моем, богоданом; видите ли, иже бог Бог любит правду, а за неправду гневается неутолимым гневом, да мне выдал, малому царю, великого царя, держитеся заповеди Божия, уживайте лица своего поту. Аки отцу нашему первому Бог приказал Адаму, создавши его, и дав ему землю и помощь его, и велел делати землю, в поте лица ясти хлеб, и Адам заповедь Божию исполнил. И нам такоже годится во всем послушати Бога и правдою сердечною радость ему воздати». Петр Волосский поведал апокрифическое сказание, суть которого также сводится к послушанию воле
Бога: греки евангелие чтили, а волю Бога не творили. Мир двояк, и человек либо послушен Богу, либо дьяволу — третьего просто не дано. Пересветов при помощи своего героя обращается к образу первого человека: «Коли Адама Господь Бог выгнал из раю, а он заповедь Божию преступил, и тогда диявол его искусил, и запись на него взял. И Адам было вовеки погинул, и Господь Бог милосердие свое учинил волною страстию своею святою и Адама извел изо ада и запись изодрал. Един Бог над всем светом...»[540] Не только человек находится перед глобальным выбором, кому ему служить — Богу или дьяволу, но и страна вся может (от грехов своих правителей) угождать не Богу, а дьяволу. И даже находиться в его власти: «Которая земля порабощена [дьволом. — А.Ю.], в той земле все зло сотворяется: татьба, разбой, обида, всему царству оскужение великое; всем Богу гневят, дияволу угождают».
Но важно, что Пересветов, который выступал за «царскую грозу», не считал, что человек не имеет права на самовластие: напротив, оно даровано Богом, который освободил Адама от рабства. Правда, подобный дар обязывает и вновь приводит к дилемме: путь познания добра и зла уже изначально явлен — либо Богу, либо дьяволу... Любопытно, что эта легенда вызвала резкую отповедь Максима Грека, который писал, что «неведением» представляют дело так, будто Адам «дал на себя прельстившему его диаволу рукописание вечныя работы... Блядь [т.е. ложь. — А.Ю.] убо явленна и кощунна сицевых безумное неких мудрословие; не от Божественных писаний приемше имут себе, но от своея ненаказанных мысли умысливше...»[541].
В XVII в. Большая челобитная И.С. Пересветова была переработана; фактически возникло новое произведение. Идея самовластия человека нашла здесь своеобразное и новое отражение. Если в Большой челобитной И.С. Пересветов привел апокриф об Адаме, то в литературной переработке идея о «самовластии» человека прозвучала так, что это дар самого Христа. «Господь Бог милосерд надо всею вселеною и искупил нас кровию своею от работы вражня». Акцент, как видно, перенесен на свободу воли человека, дарованную ему после боговоплощения Христа. Читаем дальше: «Мы же приемлем создание Владычне, такова же человека, в работу и записываем их своими во веки, а те от бедностей и от обид в работу придаются и прелщаются на ризное украшение; и те оба, приемлющий и дающий, душею и телом перед Богом погибают во веки, занеже Бог сотворил человека самовластна и самому о себе повеле быть владыкою, а не рабом»[542]. Речь, конечно, идет о владычестве духовного порядка; человек сам себе хозяин. Но, пишет дальше неизвестный автор, «а то ево Божие смирение и терпение уча ны правду творити, и во всем всякому повиноватись, а не гордети иже рек: аще кто вас хощет болий всех быти, да будет всем раб, той есть сам о себе смирения своего образ показа, да и мы не гордимся и друг друга не насилуем и неволею не поработим, но волею приемлем».
Если свести до причинно-следственного минимума всю полноту бытия средневекового человека, то получится следующее: каждый православный человек — раб Божий и холоп государев; но в отношении к самому себе он — владыка, господин. Иначе говоря, человек — «владыка себе», потому что он — раб Божий, Его творение.