Человечество вступит на свой последний путь, искушаемое антихристом. Читаем дальше в первом славянском переводе «Откровения»: «...сынь пагоубныи раждаетсе от племени Данова по пророчствоу Иякова патриарха, еже речь. «Видехь змия лежеша на путии имоуша конь за петоу, и седе конь на задноую ногоу, жьды избавлении от Господа». Что есть конь? Истинная вера праведнихь. Пета же что? Последни день. Да иже боудеть тьгда свытыи тако на кони седеше на вере приходити начноуть на сына пагуобунааго и хапати [змей. — А.Ю.] начнеть конь, рекше блазнитыи начнеть [соблазнять начнет. — А.Ю.] верные вь последние днии льжами своими зьнаменыи и чюдотворении»[653]. Начнет антихрист исцелять хромых, глухим возвращать слух, слепых делать зрячими. Солнце превратит в тьму и месяц в кровь. Сами знамения и чудеса будут такими, что только избранным Божиим будет дано устоять от натиска этого мирового зла.
Во втором славянском переводе «Откровения» читаем: «Змии при пути седеи на стьзех, хапле пету коню и паднеть всадникь спасение ожидае Господне». Символическое толкование образов здесь в целом такое же, как и в первом переводе, хотя имеются и дополнительные штрихи: «Конникь оубо есть истинна и благоверие праведных, пета же последнии день. И тогдашнии святии вь время оно [определялось в тексте седьмым тысячелетием — А.Ю.] на коне истине въседшеи вере оухаплени боудут от змиа сиречь от сына погыбели, вь петоу вь последнии день...»[654] В интерполированной редакции повторялась версия первого славянского перевода[655].
Возникший образ, как видим, глубоко символичен. Каждый элемент (конь — образ веры; всадник — святой на коне, пята — «последний день») несет в себе особый смысл. Заметим попутно, что само реальное убранство коня имело глубоко символическую основу. На передних и задних луках царских седел изображалась вполне определенная символика — двуглавый орел, единорог, лев, ездец, покоряющий копьем змея. Известен покровец второй четверти XVII в., на котором был вышит двуглавый орел с ездецом на коне в центре. Изображения двуглавого орла присутствовали на подножных пластинах стремян, на золоченых решмах, украшавших переносицу коня, на золоченых чекмах наузов, отличавшихся особой красотой благодаря кистям, сделанным из пряденого золота, серебра и жемчуга[656]. Изучая символику Толстовской Псалтири XI-ХII вв., Л.С. Ковтун обратила внимание на то, что узда олицетворяла собой «евангелье»[657]. Усиление торжественности в убранстве коня, видимо, соответствовало реальному повышению статуса Русской церкви в конце XVI в., ставшей из автокефальной митрополии самостоятельной патриархией (1589 г.).
В святоотеческой литературе образ змея распространился не только на дьявола, но и на антихриста[658]. Произошло это отождествление и в силу особой популярности пророчества Иакова, и потому, что антихрист — сын дьявола, а значит, во всем ему подобен, и прежде всего в способности прельщать людей. В одном из сказаний об антихристе, которое традиция приписывала Ипполиту Римскому, находим даже рассуждение на эту тему: «...будет Дан змия на пути, угрызая скотску, змия бе есть сам диавол, иже прелсти Еву в раи во образ змии. Глаголется же и антихрист — змий, понеже имать имети всего диавола в себе, прелщати род человеческ, яко же от рода Данова родится антихрист»[659].
Согласно «Откровению» Мефодия Патарского, родится антихрист в Хоразине, вскормлен будет в Вифсаиде, а воспитан в Капернауме. По другим сведениям, он придет из Вавилона. Он будет во всем подобен Христу: «От колена Иудова раждается Христос, сице от колена Данова родится антихрист... По въсему бо уподобитися хощет льстец Сыноу Божию; львь Христос, львь и антихрист, явися Христос агнец, и тъ явится яко агнец, в нятр сыи волк, обрезан Спас в мире был, тъ подбне обрезань будет, посла Христос апостолы в вся языкы и тъ подобне послет лъжныя апостолы, съвъкупи растояеныя овця Спас, и тъ подобне съберет расточенныя люди, даст Господь знамение иже в него верующим чьстныи крест, и тъ подобне даст свое знамение, в образе человечи явися Господь, и тъ подбне в образе человечи изыдет...»[660]
656
Денисова М.М. «Конюшенная казна». Парадное конское убранство XVI-XVII веков // Государственная Оружейная палата Московского Кремля. М., 1954. С. 249-277.
658
Сахаров В. Эсхатологичские сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи. Тула, 1879. С. 84.