Совершенно не случайно в тексте завещания Ивана Грозного вместо Колоденского стана возникают новые рубежи — реки Плова и Солова. Если в начале XVI в. южные границы Русского государства проходили по рубежам Тульского уезда, частью которого был Колоденский стан, то к концу века новым рубежом становится Крапивна «на Плове и на Солове», что подверждается, кстати, разрядными книгами, фиксирующими этот процесс освоения новых территорий на юге. Крапивна вошла в состав «сторожевой черты», идущей от Брянска, через Одоев, Венев и Рязань к Шацку. Вся эта линия представляла собой непрерывный ряд городков, острожков, окопов...[227]
Вот какая тончайшая и сложнейшая работа проводилась переписчиками духовных грамот великих князей.
На этом примере можно убедиться: духовная великого князя никогда не писалась заново, так, чтобы ни в чем она не совпадала с предыдущими документами такого рода. Русские великие князья не были людьми легкомысленными и боялись внезапной смерти. Можно ли оставить государство без главного государственного документа? За ним — передача властных функций, основных домениальных владений и т.д. Подтверждение тому — события марта 1553 г., когда Иван Грозный опасно заболел.
В летописном рассказе отразилась характерная реакция на возможность внезапной смерти государя: «Царя же и великого князя дияк Иван Михайлов воспомяну государю о духовной; государь же повеле духовную съвершити, всегда бо бяше у государя сие готово»[228].
Итак, попробуем выявить модель отношений собственности и власти, выраженную языком средневековья. Зная ее, можно подумать и об адекватном переводе выявленного категориально-понятийного аппарата на язык современной науки.
Обратимся к духовной Ивана Грозного, которая завершает собой саму традицию оформления подобных документов[229]. Оно дошло до нас в позднем списке XVIII в. Оно составлено не ранее сентября 1577 г. и не позже сентября 1579 г.
Первым, кто высказался о дате написания завещания царя Ивана Грозного, был переписчик XVIII в.: «Сия духовная, хотя по обстоятельству дела и слогу видно, что им, государем, сочинена, однако ж действительно быть не могла, потому написана задолго до его кончины и суще видится около 7080 году, понеже...» Увы, дальше текст обрывается. С.Б. Веселовский обосновал традиционную датировку: это — июль-август 1572 г. О пересмотре этой датировки см.: Юрганов А.Л. О дате написания завещания Ивана Грозного. С. 125-141. Отметим здесь особо позицию Р.Г. Скрынникова. Споря с Веселовским, он приходит к таким выводам. Духовная не могла быть составлена в двухмесячный срок, поскольку в ней обнаруживаются взаимоисключающие распоряжения царя относительно удела князя М.И. Воротынского. Историк выяснил документальную основу завещания, сделав при этом вывод: «Царская духовная содержит названия сотен географических пунктов, имена многих десятков лиц и предметов, поэтому маловероятно, чтобы при ее составлении не были использованы разнообразные подлинные документы». Скрынников обозначил этапы создания завещания. Однако анализ, предпринятый им в этой связи, проводился только на основе дошедшего до нас списка, без учета традиции оформления подобных документов. «Противоречивость» духовной в целом ученый объясняет тем, что к написанию завещания Грозный приступал неоднократно, всякий раз не доводя дело до конца. Так, по мнению Р.Г. Скрынникова, царь принимался за него в начале опричнины, в первые годы после ее введения, но документ так и не был завершен. В августе 1566 г. «Грозный вернулся к завещанию под влиянием кризиса, возникшего после выступления против опричнины участников созванного в Москве Земского собора...». Но и в августе 1566 г. завещание не было закончено, поскольку «в тексте духовной можно обнаружить целый ряд слоев, которые никак не могли появиться на свет ранее весны-лета 1572 г.». В конце концов, пишет Скрынников, царь «вовсе забросил черновик завещания» (Скрынников Р.Г. Начало опричнины. С. 44-55; Он же. Опричнина и последние удельные княжения на Руси // ИЗ. Т. 76. 1965. С. 163-165, 167, 173). Как видим, традиция переписывания подобных документов осталась незамеченной историком. А «давность» ее подтверждается и таким образом:
227
Барсуков А. Род Шереметевых. Спб., 1883. Кн. 3. С. 205; Щепкина Е. Тульский уезд в XVII веке. Его вид и население по писцовым и переписным книгам. М., 1892; Белоцерковский Г.М. Тула и Тульский уезд в XVI и XVII веках. Киев, 1915. С. 16.
229
О завещании Ивана Грозного писали — с разной степенью проникновения в текст — многие историки, неизменно отмечая большое значение документа в исследовании социально-политической истории России XVI в.: Рождественский С.В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI века. Спб., 1897. С. 179; Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. // Исторический архив. 1940. Вып. 3. С. 113-303; Веселовский С.Б. Монастырское землевладение в Московской Руси во второй половине XVI в. // ИЗ. 1941. Т. 10. С. 97-98; Он же. Последние уделы. С. 101-131; Он же. Духовное завещание царя Ивана 1572 г. // Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 302-322; Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964. С. 470-474, 478-479; Он же. Государственный архив России XVI столетия: Опыт реконструкции. Ч. 2. М., 1978. С. 325-326; Скрынников Р.Г. Духовное завещание царя Ивана Грозного // ТОДРЛ. Т. 21. С. 309-318; Он же. Начало опричнины. Л., 1966. С. 44-55, Кобрин В.Б. Иван Грозный. М., 1989. С. 131-132; Беликов В.Ю., Колычева Е.И. Документы о землевладении князей Воротынских во второй половине XVI — начале XVII в. // АРИ. 1992. № 2. С. 93-121; Юрганов А.Л. О Стародубском «уделе» М.И. Воротынского и стародубских вотчинах в завещании Ивана Грозного // Там же. С. 34-70.