Мои дети
Итак, моё существование продолжалось, и в нём начали происходить не только приятные, но и по-настоящему трогающие меня вещи. Доченька Ника вышла замуж за, как это теперь принято в нашей семье, артиста Павла Акимкина. Их роман начал развиваться в самый тяжёлый для нас период, во время болезни Катеньки. И Паша оказался незаменим. Он мужественно взвалил на себя ношу ответственности за нас всех, возможно, не до конца адекватных в те дни и недели. После Катенькиных похорон Никуся с Пашей не оставили меня одного, переселились на Маяковскую, хотя наша квартира не была особенно приспособленной для совместного проживания. У Ники есть своё жильё, поэтому переезд ко мне и сопутствующие этому неудобства я воспринимал как акт сострадания и заботы обо мне. Ну ладно, Никонька — наша дочка, от неё я ничего другого не ожидал, а подобное поведение Паши безусловно говорит о его порядочности и прочих замечательных человеческих качествах. В этом я смог убедиться и в дальнейшем. Если бы не они, не знаю, как бы я пережил тот проклятый период.
Между тем интенсивность моей профессиональной деятельности практически не снижалась, хотя я всё чаще и чаще стал отказываться от разнообразных предложений. Тому много причин, но основной оказалось очень низкое качество предлагаемой мне драматургии. Чем больше времени я выхожу на сцену и снимаюсь в кино, тем больше убеждаюсь, что без мощной литературной основы любая затея, особенно театральная, совершенно бессмысленна. Все режиссёрские изыски, все актёрские попытки спасти ситуацию каким-то сверхусилием обречены на неудачу. Причём мне довелось отказывать даже очень хорошим режиссёрам, с которыми я с удовольствием бы поработал, предложи они достойную пьесу. Но как-то не срослось. Порой отказывался, потому что подобные роли я уже много раз играл, а повторяться мне давно не интересно. Но, слава богу, в мировой литературе и драматургии имеется достаточно произведений, в которых я ещё не сыграл, и поучаствовать в создании спектаклей по ним — подлинная радость для меня. Да и сегодня драматурги не перевелись окончательно и периодически попадаются прекрасные современные пьесы. Впрочем, и великая проза, адаптированная для сцены, вполне подходит текущему моменту. Поэтому в эти три года я в основном играл классику, преимущественно русскую. Понятно, что, как обычно, это не были равнозначные работы. К каким-то я относился с большей нежностью, к чему-то гораздо спокойней. У меня были на то вполне объяснимые основания.
Один из спектаклей с необычным названием «Катя, Соня, Поля, Галя, Оля, Вера, Таня» по рассказам Ивана Алексеевича Бунина из цикла «Тёмные аллеи» поставил мой друг Дима Крымов в рамках своей лаборатории в совместной работе Центра Мейерхольда и Школы драматического искусства Анатолия Васильева… Я не работал с ним восемь лет, со времени «Гамлета», но всегда с искренним интересом и радостью следил за тем, что он делал. Дима вырос в грандиозного режиссёра, раздвигающего пространство сценического искусства. Как жаль, что из-за скромности и природной интеллигентности он так поздно взялся за режиссуру. С другой стороны, как много бы потеряла живопись, кабы Дима не занялся ею. Хотя кто знает, что значит вовремя? Мы можем анализировать только то, что произошло, а про неслучившееся и говорить бессмысленно.
Для меня крайне важно, что в Диминой лаборатории работают многие мои любимые воспитанники, которые оказались моими партнёрами в новом спектакле. Это выпускники разных моих курсов — Анечка Синякина, окончившая ещё мою первую заочную мастерскую, Серёжа Мелконян, Максим Маминов, Миша Уманец — из первой очной мастерской, Вадим Дубровин — из последнего выпуска. Естественно, я не мог ударить перед ними в грязь лицом. На мне лежала, можно сказать, двойная ответственность. Я должен был сам сыграть по высшему разряду и помочь своим ученикам в работе над их ролями. Надеюсь, мне удалось справиться с обеими задачами.
На мой вкус, спектакль получился. Я всегда играю его с радостью, а заодно и горжусь своими выпускниками. Классным ребятам я в меру своих сил помог приобщиться к искусству. Мне за них не бывает стыдно, а это дорогого стоит. Значит, не зря учил, не зря прививал своё понимание места человека на сцене, свою веру, а с ней, как водится, надежду и любовь. Ведь участие в спектаклях Димы Крымова — это не «про» и не «за» деньги. Это про жизнь духа, попытка разобраться в себе, в стране, в эпохе, про нечто главное в человеческом существовании. И то, что мои ученики предпочитают работу в лаборатории у Димы, а не большие заработки в сериалах, для меня настоящая педагогическая победа. Хотя, возможно, я себе льщу, и они родились такими чистыми и честными, а мне с ними просто повезло. При этом они остаются актёрами вполне современной формации. Играют в мюзиклах, снимаются. Главное, у них существует твёрдый порядок приоритетов, что не может не радовать.