Считанные земные недели, оставшиеся до начала сражения, могли сыграть решающую роль и повлиять на сам итог этого сражения, ибо война машин, частично имеющих искусственный интеллект, напрямую зависела от человека, этот интеллект программирующего. Поэтому военные операторы Кастора спешно перенастраивали орбитальную систему обороны двух планет на встречу с противником, учитывая его численность, мощь и боевые возможности. Так же как и операторы нападающей стороны неустанно били по клавишам, задавая бортовым компьютерам всевозможные алгоритмы действий в той или иной ситуации.
За двадцать земных часов до предполагаемого времени Х, всегда уравновешенный Ньюкасл уже не мог спать. Адмирал вместе со старшими офицерами своего штаба и доброй сотней уткнувшегося в мониторы техперсонала находился на довольно просторном ходовом мостике «Честерфилда», напоминающим своими размерами футбольное поле Ньюэмбли.
С каждым часом огромный диск Геры, купающийся в лучах голубой звезды Кастор неуклонно приближался, и уже отчетливо прощупывался бортовыми сканерами.
Пора было начинать игру. Ньюкасл отдал приказ линкору «Айова» отделиться от основной группы и под прикрытием фрегата «Оскар» атаковать внешнюю оборону планеты Зея, а остальные звездолеты получили команду начать торможение и приготовиться к бою в околоорбитальном пространстве Геры.
Неприятель к тому времени успел собраться в единый кулак и, не обращая внимания на два отделившихся корабля союзников, тоже готовился к космическому сражению, которое, как всегда, обещало быть долгим.
Поэтому сошедшиеся на достаточно близком расстоянии эскадры перво-наперво попробовали друг друга на прочность, применив бортовые потоковые лазеры, ионно-фотонные пушки, импульсные фазеры, и иже с ними. Применили, отразили, потом снова применили и так до тех пор, пока хватит энергии, вырабатываемой бортовыми реакторами. Хотя совсем немаловажную роль в подобных баталиях, напоминающих бой древних воинов, вооруженных мечом и щитом, играло банальное стечение непредвиденных обстоятельств, а проще говоря – везение.
Итак, полукилометровая громадина «Айовы», сопровождаемая юрким «Оскаром», не подвергаясь преследованию, уходила в сторону Зеи, а два других космических мастодонта «Честерфилд» и «Уиллис» начали маневрировать неподалеку от Геры, метая плазму и другие подобного рода излучения в два русских фрегата, не забывая при этом парировать ответные весьма мощные выпады. «Прометей» в это время сошелся с «Кливлендом» и там, похоже, тоже все затянулось надолго. Орбитальные станции Геры не спали и, не жалея зарядов, палили по неприятелю, заставляли эскадру Ньюкасла тратить непозволительно много энергии на генерацию защитного поля. Отчего Британцы, все-таки пока еще не имеющие вечного двигателя, вынуждены были повернуть обратно – в глубь космоса, увлекая за собой противников.
Вот тут-то и случилось нечто совсем невероятное, но вполне очевидное. Крейсер «Уиллис» каким – то непостижимым образом пропустил сразу несколько мощных ударов, произведенных всеми видами бортового оружия одновременно с обоих русских фрегатов. А затем, под неописуемо красивейшие вспышки плазмы, не имеющие шанса выжить в вакуумном ничто, развалился на крупные части, которые медленно, но верно стали двигаться по высокой орбите Геры вместе с сотнями мелких предметов, среди коих еле угадывались тела людей.
Гибель «Уиллиса» передавалась несколькими мониторами внешнего слежения и оставила гнетущее впечатление на ходовом мостике «Честерфилда».
– Быстро разобраться, что случилось! Я жду доклада! – Ньюкасл чеканил каждое слово.
Надо отдать должное старому аристократу, умеющему держать удар. Адмирал не мог оторвать глаз от разваливающегося на куски звездолета, но, тем не менее, понимал, что так просто во вселенной ничто не происходит. И есть достаточно объективные причины гибели «Уиллиса».
Какой – то молоденький лейтенант, дрожа от волнения, уже спешил на доклад:
– Ваша честь! Русские фрегаты применили мультирезонатор, частота колебаний которого соответствовала собственной частоте энергощитов крейсера. Они, попросту говоря, оставили «Уиллис» без энергетической защиты.