— Нет. Не знаю. Пошел вон, Умник! Спи, идиот. Завтра в забой.
Хотя Умник был только несколько дней на ногах, в забое держался более-менее бодро. Он не упал ни разу, и только пару раз уронил отбойник, и так, что дежурные ничего не заметили. Он точно так же как все покрылся серой коростой, и вдобавок старался держаться в тени, и определить его было трудно.
— Ты, Умник, просто красавец, — орал иногда Дед ему в ухо. — Как будто всю жизнь тут прогнулся.
— Так я и гнусь здесь всю жизнь, — отвечал Умник с усмешкой.
— Ладно, Умник, не умничай… Откуда у тебя силы берутся, мне интересно? Ведь на ногах еле стоишь.
— Мне тоже кое-что интересно, вот и берутся.
Дед ухмылялся и отходил. И так они стояли, во мраке, пыли и грохоте, и долбили скалу, и время само превратилось в каменное полотно, уходящее в тоскливую бесконечность тоннеля, и лампы качались над головой, и корявые тени ползали под ногами. И вот объявили обед, и грохот на время утих, и обед закончился, и все продолжалось как было. Ближе к концу работы на соседнем участке случился обвал, и маленького толстяка, который обычно садился за ужином рядом с Дедом, размазало по камням. Дед с Лысым, оглянувшись без интереса, продолжали работать, но Умник оставил отбойник, подошел к обвалу и заглянул под камни, в месиво кишок и костей. Потом оглядел камни, подпорки кровли, вернулся на свой участок, стал что-то подкручивать в оснастке подпорок. Лысый повернулся, посмотрел вопросительно.
— Тут нужно кое-что переделать, — прокричал Умник. — Иначе у нас тоже бахнется. Не знаю, кто тут все это делал, но руки ему поотбивать не мешало бы.
Пока Лысый стоял, смотрел и соображал, к Умнику подошел сосед, долговязый детина с участка, на котором завалило маленького толстяка.
— Что ты там у нас подсмотрел, гаденыш? — заорал долговязый, брызжа слюной. — Что это ты тут делаешь?
— Я не подсмотрел, а посмотрел, просто посмотрел. Что, уже и посмотреть нельзя? — Умник продолжал крутить железки, не оборачиваясь.
— Да нет, почему, посмотреть можно… Ты, гаденыш, у нас что-то увидел, и что? Что это ты тут делаешь?
— Поправляю подпорки. Кстати, и вам тоже советую. Если вы вот эти железки не перетянете, вас тоже может в лепешку, в любую минуту.
— Это как же это в лепешку? — Долговязый скривился в злобе. — И что это мы вдруг должны перетягивать? Жили себе, жили, и вдруг что-то там перетягивать?
— Я не говорю, что должны перетягивать. Я говорю, что кое-какие железки закручены у вас не так, как надо, и у вас может рухнуть вообще вся кровля.
— Закручены у нас не так как надо? И почему ты решил, что они закручены не так как надо?
— Потому что у вас упал кусок кровли.
— Потому что у нас упал кусок кровли? Ты что, тут самый умный нашелся? Мы, значит, жили себе жили, работали себе работали, тут что-то, как ты говоришь, упало, мы даже и не заметили, и вот вдруг теперь на тебе? Что-то у нас не так как надо закручено?
— Ладно, ладно, жили себе, и живите. Я у себя кручу, не у вас. Иди, работай. — Умник отвернулся к железкам.
— Нет, подожди. — Долговязый отбросил отбойник, дернул Умника за плечо и схватил за шиворот. — Мы, значит, все дураки, отстой, дерьмо, а он тут самый умный нашелся, что-то тут перетягивает?
— Отвали, Тормоз, — заорал Дед. Он подбежал к долговязому и стал отдирать его от Умника. — Не тронь убогого, идиот! Иди, работай, вон Сраный идет. Ну!
— Почему не работаем? — заорал подбежавший дежурный и взмахнул дубинкой. — А ну, сучата, работать! Самые умные тут, что ли, нашлись?
— Засохни, все в норме, — крикнул Дед. — Все, вали, куда шел.
Дежурный треснул дубинкой в стойку кровли и отошел. Умник постоял какое-то время с отбойником, работая как и все, затем снова бросил его, стал докручивать железяки. Он прошелся по каждой стойке и успел все сделать пока не вернулся дежурный. Когда дежурный прошел и Умник вернулся к работе, долговязый Тормоз подбежал к Умнику и, не говоря ни слова, ударил его ногой в бок. Умник согнулся и упал на камни, и Тормоз злобно и беспорядочно начал бить его сапогами. Лысый подбежал к Тормозу и сбил его с ног.
— Отвали, придурок! Не мешай работать! Сейчас Сволочи настучу!
Тормоз вскочил на ноги и набросился на Лысого. Напарники Тормоза бросились на подмогу. Здесь отшвырнул свой отбойник Дед, схватил здоровенный кусок породы и швырнул в Тормоза. Камень угодил Тормозу в ухо, и он, раскинув руки, влип в стену. Дед подхватил Умника, сунул в руки отбойник, пришлепнул к стене:
— Работай, кретин!
Дежурный, подбежав, с размаху влепил дубинкой Лысому в печень — тот только согнулся и упал на колени. Затем ударил Деда в спину ногой, развернулся и бросился избивать напарника Тормоза. Потом вздернул Тормоза и швырнул его на участок.