Насколько я знал, родился он в семье потомственных казаков, и не абы каких, а из династии самых настоящих пластунов, оттуда и его позывной. Он знал своих предков до шестого колена, и все они воевали, а впоследствии передавали свои традиции младшему поколению. Конечно, наше время наложило свой отпечаток на боевую подготовку этого особого подразделения казачьего войска, но и тогда он был среди наших парней лучшим разведчиком. Никто не мог так, как он, подкрасться и снять часового или проложить тропинку среди множества растяжек и мин, правда, в нашей крайней операции он сплоховал, но там сразу все пошло не по плану.
— Пошли ко мне в сектор, чертяка, — потрепал я его по его традиционному вихрастому чубу, — расскажешь, как ты докатился до жизни такой, — с улыбкой на лице предложил я.
— Пошли, — согласился Серега, и мы потопали по направлению к моему сектору номер 13.
— Это ты Кабана завалил? — спросил он, когда мы преодолели уже половину пути.
— Да, братан, выбора не было, вышел на бой и вот совсем не ожидал его тут встретить, а он даже разговаривать не захотел, сразу попытался меня убить, — с грустью в голосе, вздохнув, признался я.
— Понимаю и не виню, у него давно крыша реально поехала, народу тут покрошил изрядно. Он еще тогда, когда нас купили и подлатали, рамсы попутал. Если нам пришлось в пираты податься, потому что выбора не было, то он сам начал рвение проявлять. Ему первому и ошейник сняли, и старшим над нами сделали. У него ведь рак был, неоперабельный, он с нами из-за этого по лесам и бегал, а тут, раз, и вылечили, перспективку сладкую обрисовали, вот он и повелся. А когда мы с ним уже тут оказались, он кошмарить всех начал, ну, и меня подтянул соответственно, а тут, брат, куча правил, о которых сразу и не говорят. Знаешь ведь уже, наверное, раз на Арену пошел.
Мы дошли до моего сектора и вошли внутрь, время было уже ближе к ужину и внизу было довольно много народа, так что я решил, что поговорить нам лучше все-таки в конфиденциальной обстановке. Поэтому мы пошли в спортзал, который практически всегда пустовал, в связи с крайней усталостью арестантов. Внутри, как и ожидалось, никого не было, и мы смогли спокойно расположиться, присев возле переборки. Пластун закинул назад свой вихрастый чуб и начал свой рассказ.
— Нас тогда, как сам понимаешь, украли пираты, прямо с выжившими прибалтами, хоть и мало их осталось. Когда отметки наших начали тухнуть, и вокруг начали рваться мины, я уже думал, что всё, но, тем не менее, отстреливал выбегающих нациков. Кутерьма началась, некогда особо отвлекаться было. А потом они парализатор применили, это я уже позже узнал, и я только и мог, что смотреть за тем, как они живых и относительно целых собирают. Тебя не видел. Потом уже перевезли нас на станцию, где и продали. Таким же пиратам, только те в тот момент попали в замес и потеряли много мяса, вот и решили восполнить потери, а тут мы. Нас шестерых отобрали и еще трех прибалтов, у кого мозги позволяли, да еще двое были из гражданских, к нашей теме отношения вообще не имеющих. А там, понимаешь ли, разговор короткий, или ты делаешь, как тебе говорят, по доброй воле, или рабский имплант, нам показали, что это такое. Год-полтора максимум, и ты становишься овощем, слюни пускаешь и дерьмо собственное от жратвы отличить не можешь. Короче, начали мы пиратствовать рядовыми абордажниками, подлечили нас, сетки нам поставили, вторичные, правда, но вполне приличные, а потом и имплантами разжились. В общем, через полгода, когда кровью нас повязали конкретно, нам и ошейники сняли. Прибалтов, кстати, мы в одном из абордажей и потеряли, пришлось им, правда, помочь немного в ихнюю валгаллу отправиться, но это, как говорится, не суть. Потом наши с Кабаном закусились и посрались, короче, а так как к тому времени произошла смена командования и контракт со старым капитаном перестал быть в силе, трое наших решили на другой корабль свинтить. Остальные захотели остаться со старым экипажем.
— А ты чего с ними не пошел? — поинтересовался я.
— Должок за мной был, понимаешь? Кабан меня в одной мясорубке собой прикрыл, спас, получается, а у нас такие вещи не забываются.
— Понятно, давай дальше.
— А что дальше. Новый командир, пару раз удачно на дело сходили, кредитов подняли, что-то в свое улучшение вкинули, что-то прогуляли, а в третий раз решили откусить больше, чем прожевать смогли. Короче, раздолбали нас, патрульная эскадра подоспела, и нас взяли на абордаж. Числом просто задавили, а потом, суд да дело, тут это быстро, их спецы смогли раскурочить мозги искина и там взяли все доказательства, вот нас сюда и определили, всех, кто выжил, а выжило нас, увы, немного. Кого тут потом завалили, а кого и Кабан упокоил, он тут решил новым Аль-Капоне стать, раз сбежать отсюда нельзя. А теперь вот передел власти у нас будет, придется на его место становиться, иначе и меня закажут кому-нибудь, а я иногда всё-таки сплю. Контингент тут, сам понимаешь.