Осознание того, что произошло, начало доходить до пострадавшего, и он закричал: — Сука, сука, мой глаз, он мне глаз выбил.
Я подошел к нему и обтер ложку об его комбинезон, не очень, правда, получилось, но хоть что-то.
Наклонившись к нему, я как можно более нежно прошептал:
— Скажи мне спасибо, дяденька, за то, что я тебе второй глаз оставил или вообще не убил.
Мужик начал подниматься с пола и зарычал:
— Да ты знаешь, с кем ты связался, хрулий выкидыш? Тебе конец! Ты…
Дослушивать я не стал, всё и так понятно, короткий подшаг и резкий удар в солнечное сплетение снизу вверх так, как когда-то мне пробила Де Блербо. Нервный узел от такой ласки послал множество прекрасных ощущений в маленький мозг этого здоровяка, и он начал заваливаться, но я его немного попридержал, и он встал на колени, широко раскрыв рот в тщетной попытке набрать в легкие воздуха. Ложка, которую я совсем недавно пытался оттереть от его крови, опять метнулась в его голову, только на этот раз я уже не стал его жалеть и направил свой удар ему в ухо. Рукоятка вошла наполовину, и я вторым ударом ладони вогнал ее полностью, правда, от удара она треснула и немного поцарапала мне руку. Несколько секунд мужик еще постоял, а потом завалился на спину. Посмотрев на дело своих рук, я повернулся и забрал свой поднос, не забыв поблагодарить так и продолжающего стоять неподвижной статуей арестанта за помощь, после этого перешагнул тело и пошел по направлению к свободному месту под навесом, постоянно контролируя возможные попытки нападения.
Я слишком хорошо знаю одно простое правило — никогда нельзя оставлять врага в живых. А сейчас я только что чуть его не нарушил. Я не в детский лагерь попал, тут правит закон силы, и если с первого дня не показать, что с тобой связываться не стоит, то дальше все будет только хуже. Нет, я выживу в этом месте и найду способ выбраться отсюда, хватит с меня гостеприимства этой империи, да и несколько счетов у меня осталось, надо бы вернуть.
Сев на свободное место, а как только я сел, то вокруг его стало еще больше, я прислушался. В столовой стояла гробовая тишина. Адреналина мне в кровь брызнуло немало, и я опять чувствовал себя как в бою, холодный расчетливый зверь пробудился, он видит и просчитывает все, пружина сжата и готова мгновенно распрямиться. Я уставился в свою тарелку и увидел в ней какую-то кашу, жаль, что ложки нет, придется есть пальцами, ничего страшного, я и сырое мясо ел за милую душу. В этот момент я боковым зрением увидел движение и, повернув голову, уперся взглядом в руку Штока, протягивающую мне ложку. Поблагодарив мужика кивком головы, я взял прибор и молча зачерпнул из тарелки каши, на удивление, она оказалась вполне съедобной, не сравнить с тем, чем нас кормили в академии. Съев пайку, я запил ее каким-то подобием сока, хотя вкус у него был явно химический, ничего, пойдет, по крайней мере, это не жидкий мел. Облизав ложку, я засунул ее в карман комбинезона и, поднявшись, направился к дырке в стене, в которой был смонтирован утилизатор. Как только я выбросил свой поднос, в отсеке началась суета, появилась пятерка охранников в черных легких скафандрах, как только они появились, я заметил характерные телодвижения у обитателей отсека, и через секунду понял, для чего они это сделали. Браслеты активировались, и мои руки накрепко прижались друг к другу, как и у всех присутствующих.
— Носатый, — крикнул, по всей видимости, старший в группе, — что, не можете без проблем встретить пополнение?
Вставший из-за самого дальнего стола уже знакомый мне старший по отсеку арестант сделал несколько шагов вперед и приблизился к конвойным, он поднял свое лицо и без страха снизу вверх уставился в забрало шлема.
— Начальник, все по законам, забузил не на того, готовься держать ответ. Каторжане были в своем праве.
— Какой закон, какое право? — прорычал охранник в черном скафандре. — Может, вам тут кислорода многовато? Открыть шлюз?
— Законы «Последнего приюта», начальник. А кислорода? Так тут уже ты нарушаешь свой закон, закон системы, — нагло заявил заключенный и улыбнулся, а в зеркальном забрале шлема охранника отразились гниловатые зубы Носатого.
— Браслеты забрать, тело в утиль, — резко скомандовал старший группы, после чего двое конвойных направились к окну выдачи пищи, через несколько секунд они уже проталкивали габаритный труп в приемное окно утилизатора.
— У тебя повышается показатель общественной опасности, за убийство заключенного в первый день на два пункта, — ткнул он в меня пальцем, после чего вся пятерка направилась на выход.