— Бог мой, вы это сами увидите. Но я должен предупредить вас, что рассказ может оказаться долгим!
— Ну, раз это надолго, то мы займемся этим завтра.
— Нет, мсье мэр, это необходимо, выслушать сегодня! — возразил Франсуа.
— Друг мой, — сказал мэр покровительственным тоном, в котором сквозило нетерпение, — поскольку суд может принять только фактические доказательства, то вы сами понимаете, что мне нужно идти! Жандармы, уведите арестованного!
— Но, — сказал Франсуа, вновь становясь серьезным, — вы должны меня выслушать, мсье мэр, потому что у меня есть фактические доказательства!
— Господин мэр! — воскликнул аббат Грегуар. — Во имя религии и человеколюбия я умоляю вас выслушать этого молодого человека!
— А я, мсье, — сказал Гийом, — во имя справедливости приказываю вам отложить арест!
Мэр остановился, почти испуганный всепобеждающей силой отцовской любви. Стараясь не подавать виду, он сказал:
— Господа, если есть убитый, то существует и убийца!
— Простите, мсье мэр, — возразил Франсуа, — существует убийца, это правда, но убитого нет!
— Как это нет? — вскричал мэр.
— Убитого нет! — радостно повторили все присутствующие.
— Что он говорит? — пробормотал Матье. — Благословен Господь! — воскликнул священник.
— Мне кажется, — заметил Франсуа, — что я принес вам хорошие известия!
— Объяснитесь, молодой человек, — величественно сказал мэр, довольный, что нашелся предлог для отсрочки ареста Бернара.
— Мсье Шолле был испуган выстрелом и упал, потеряв со знание, а пуля попала в кошелек, набитый деньгами, бывший в нагрудном кармане, и скользнула вдоль ребра.
— О! О! — воскликнул мэр. — Что вы говорите, друг мой! Пуля попала в кошелек?
— Как правильно он разместил свои деньги, а, мсье мэр? — засмеялся Франсуа.
— Не важно, есть убитый или нет, — сказал мэр, — важно, что была попытка убийства!
— А кто с этим спорит? — спросил Франсуа. — Перейдем к фактам, — потребовал мэр.
— Боже мой! Именно этого я и хочу! — сказал Франсуа. — Но вы меня все время прерываете!
— Говорите, говорите, Франсуа! — в один голос вскричали все присутствующие.
Лишь двое продолжали хранить молчание, хотя по разным причинам. Это были Бернар и Матье.
— Итак, — сказал Франсуа, — вот послушайте, мсье мэр, как все произошло!
— Но как ты мог узнать, как все произошло, если ты сидел с нами за столом в этой комнате, когда попытка убийства имела место в полутора лье отсюда, а ты все время был здесь?
— Да, я вас не покидал, это правда. Но ведь когда я вам говорю, что за кабан прошел по лесу — самец или самка, молодой или старый, разве я при этом видел кабана? Я видел след, и это то, что мне нужно! — Хотя Франсуа даже не посмотрел в сторону Матье, у того по телу поползли мурашки. — Таким образом, я могу предположить, как все произошло, — продолжал Франсуа, — мсье Бернар сначала пришел в трактир матушки Теллье. Это так, матушка Теллье?
— Да, это так, — подтвердила добрая женщина, — и что же?
— Он был сильно взволнован?
— О, да!
— Тише! — сказал мэр.
— Он шел большими шагами, и два или три раза он в не терпении ударил прикладом ружья по столу, который напротив двери…
— …требуя вина, это правда, — воскликнула матушка Теллье, поднимая руки к небу, восхищенная проницательностью Франсуа.
Матье вытер рукавом пот, выступивший у него на лбу.
— О, — сказал Франсуа в ответ на удивление хозяйки трактира, — это было совсем нетрудно понять. На песке остались следы — более глубокие, чем все остальные!
— И как же ты смог разглядеть это ночью?
— А луна? Вы полагаете, что она нужна только для того, чтобы на нее лаяли собаки? Итак, мсье Шолле прискакал со стороны Вилльер-Котре и, остановившись в тридцати шагах от трактира матушки Теллье, привязал своего коня к дереву. Затем он прошел мимо мсье Бернара. Я думаю, что он что-то потерял и искал на песке, может быть, деньги, потому что на земле остались пятна от воска, видимо, кто-то светил ему свечой. В это время мсье Бернар спрятался за буком, который растет напротив домика, и продолжал неистовствовать, что доказывается тем, что в двух или трех местах около дерева вырван мох. Парижанин нашел то, что искал, и удалился по направлению к источнику Принца, где расположился не далее чем в четырех шагах от источника. Затем он сделал двадцать шагов по направлению к дороге, ведущей в Суассон, — и тут раздался выстрел, и он упал.
— Именно так! — воскликнула Катрин.
— Завтра, когда будут найдены пуля и пыж, — сказал мэр, — мы узнаем, кто сделал этот выстрел!
— Но совершенно не нужно ждать до завтра, — возразил Франсуа, — я их принес!
Луч радости осветил бледное лицо Матье.
— Как, — спросил мэр, — вы их принесли? Вы принесли пулю и пыж?
— Да, как вы понимаете, пыжи оказались на том месте, откуда стреляли, а пулю пришлось поискать подальше, потому что сна чала она застряла в кошельке, а затем скользнула вдоль бедра, что несколько изменило направление ее полета. В конце концов, я обнаружил ее в стволе дерева. Вот она!
И с этими словами Франсуа показал мэру лежащие у него на ладони пыж и расплющенную пулю. Мэр вспомнил, что говорил один из жандармов, и сказал:
— Вы видите, господа, что пыж фетровый, а пуля, хотя она и сплющилась, помечена крестиком.
— Черт возьми, конечно! — сказал Франсуа. — Ведь это пыжи Бернара, а пули он пометил сегодня утром!
— Что он говорит, Боже мой! — воскликнул дядюшка Гийом, вынимая трубку, которая от волнения чуть не выпала у него изо рта.
— Но он потерял ружье! — воскликнула Катрин.
— Вот чего я боялся! — пробормотал Матье, притворяясь огорченным. — Бедный мсье Бернар!
— Но признаете ли вы, наконец, что выстрел был сделан из ружья Бернара? — спросил мэр.
— Конечно, признаю, — ответил Франсуа. — Выстрел был сделан из ружья мсье Бернара, это — пуля мсье Бернара, это — пыжи мсье Бернара, но все это еще не доказывает, что выстрел сделал именно мсье Бернар!
— О! — прошептал Матье. — Неужели у него возникнут сомнения?
— Как я уже вам говорил, мсье Бернар был в ярости: он топал ногами, вырвал мох, а когда мсье Шолле направился к источнику, последовал за ним до самого подножия дуба; он прицелился, но неожиданно изменил свое намерение, сделал несколько шагов назад и бросил ружье на землю. Следы, оставшиеся на земле, доказывают, что курок был взведен и ружье было на прицеле. Затем он убежал.
— О, милостивый Господи! — воскликнула матушка Ватрен. — Еще существуют чудеса!
— А что я вам говорил, мсье мэр?
— Замолчи, Бернар, — сказал дядюшка Гийом. — Пусть говорит Франсуа: разве ты не видишь, что борзая напала на след?
— О! О! — прошептал Матье. — Это становится серьезным!
— Тогда, — продолжал Франсуа, — появился другой.
— Кто это другой? — спросил мсье Рэзэн.
— О, этого я не знаю, — сказал Франсуа, подмигнув Бернару, — это был другой — вот все, что мне удалось узнать.
— Уф! — облегченно вздохнул Матье.
— Он поднял ружье, встал на одно колено, что доказывает, что он не такой хороший стрелок, как Бернар, и выстрелил. Тогда, как я уже и говорил, мсье Шолле упал.
— Но зачем этому другому потребовалось убивать мсье Шолле? — удивился мэр.
— Об этом я ничего не знаю, вероятно, для того, чтобы его обокрасть. — А откуда он узнал, что у него есть деньги?
— Разве я не говорил вам, что Парижанин уронил свой кошелек около шалаша, где матушка Теллье держит вино? Я не удивлюсь, если узнаю, что убийца спрятался там и все видел. Я нашёл след человека, который лежал на животе, приподнявшись на локте.
— Но разве мсье Шолле обокрали? — спросил Гийом.
— Я думаю, что да. У него взяли ни больше ни меньше, как двести луи!
— Прости меня, дорогой Бернар, — сказал дядюшка Гийом, — я не знал, что Парижанина обворовали, когда спрашивал, ты ли стрелял в него!