Не случаен и не обманчив в фильме мотив алжирской войны. Неправда, будто разлучить влюбленных могло что угодно, что Ги мог уехать от Женевьевы не на войну в Алжир, а в длительную командировку, и ничего бы в картине не изменилось. Формально так оно и есть: Алжир присутствует в фильме в качестве упоминания, а не навязчивой болезненной темой, как Хиросима в знаменитом фильме Алена Рене «Хиросима, любовь моя» или тот же Алжир у того же Рене в «Мюриели».
Алжир у Деми просто присутствует. Но, присутствуя, он многое объясняет. Колониальная война породила у французов тяжелый психический комплекс, который и отрефлектировала Новая Волна, описывая симптомы болезни коллективного подсознания. Таковым симптомом могла быть легкость убийства, которое совершают герои фильмов Малля, Годара, Шаброля. Таковым становится легкость, с какой Женевьева из фильма Деми забывает своего возлюбленного и выходит за другого.
Условен, скроен по знакомым мелодраматическим лекалам сюжет «Шербурских зонтиков»: любовь – разлука – измена – сомнения – новая любовь; но характер Женевьевы словно бы «из другой оперы».
Только что казалось: молодежь встревожена, она инстинктивно не приемлет конформистские заповеди, и присущий ей «аморализм» тоже есть проявление внутреннего несогласия с заведенным ходом вещей. Герои, сыгранные Бельмондо и Бардо, отвергают правила и нормы, несут спонтанный дух свободы и вседозволенности. Пусть они, в сущности, антигерои, но их самовыражение очевидно. И в этом смысле они – наследники персонажей романтического кино с их культом самих себя, с их конфликтностью по отношению к обстоятельствам. Хотя внешне новые герои плывут по волнам этих обстоятельств: их поступки, часто агрессивные и жестокие, похожи на чисто эмоциональные выплески. Старые романтические понятия – Любовь, Судьба, Жизнь – не пишутся теперь с заглавной буквы, они существуют словно бы между прочим, но сам характер того, как их «не замечают», свидетельствует о неубитой активности личности.
Женевьева, напротив, без всякой демонстративности и даже оттенка протеста покорна обстоятельствам. Нет, она не расчетлива, не «практична»; объяснить ее поведение таким образом было бы опрометчиво. Как раз напротив: в первой трети фильма (а он естественно разбивается на три новеллы) Женевьева исполнена прежде всего эмоциональной жизни: она простодушна, мечтательна и без памяти влюблена в Ги, работающего в гараже на автозаправке (его играет актер Нино Кастельнуово). Вполне вероятно, не случись разлуки, и она сумела бы убедить мать, вдовствующую хозяйку приличного магазина, в правомерности своего выбора.
Вторая новелла – «Разлука» – ключевая для понимания характера Женевьевы. Объяснить, почему девушка не дождалась возлюбленного, от которого ждет ребенка, можно тысячью причин. Это и давление матери, и неуверенность в ответном чувстве (письма от Ги приходят все реже), и материальные трудности, связанные с содержанием магазина, и появление на горизонте Женевьевы перспективного ухажера, состоятельного ювелира Ролана Кассара, готового взять в жены молодую женщину в интересном положении. Но главная причина все же заключена в самой героине.
Франсуаза Гербер не может сдержать восторга, когда описывает эту роль: «Катрин, подобно нежным эльфам, в течение всего фильма движется с непередаваемой грацией в окружении бледно-розовых, светло-зеленых, золотистых тонов. Романтичная и влюбленная поначалу, потом меланхоличная и разочарованная, она всегда в гармонии с музыкой Леграна. Ей удается передать каждое движение души, показать, как чувство преобразует сознание».
Автор книги об актрисе считает, что Денев встретилась с личностью, похожей на нее; но если это и не так, она все равно играет Женевьеву удивительно реалистично, передавая множество эмоциональных нюансов и ощущение скрытого стыда.
Девушка из Шербура прежде всего импульсивна, и, хотя ее воспитанная сдержанность далека от эпатирующего своенравия героинь Бардо, реакции Женевьевы – Денев, по сути сродни эмоциональной раскованности большинства других персонажей фильмов Новой Волны. Она столь же порывисто необдуманна в своих поступках и столь же эгоцентрична. Но эта родственность оборачивается совсем иным результатом – не бунтом, а «белокурым конформизмом», который найдет потом продолжение в других ролях Денев, станет частью ее имиджа.