Чуть дальше от него, не поднимая головы, шла изможденная Катрина. В ее движениях проглядывало что-то странное, неестественное, пугающее. Мое сердце сжалось от жалости. Ее губа была разбита, а кровь размазана по лицу. Бедная девушка шагала, зажав рукой кровоточащую и испускающую нити дыма огнестрельную рану в плече. Двое боевиков с двух сторон от нее держали ее на мушке, готовые в любую минуту открыть по наемнице огонь.
Еще один шел сзади на некотором расстоянии, вытянув вперед руку, в которой сверкало большое металлическое распятье. Затем вслед за иллюминатом и Катриной из темных дебрей вышло нечто. На нем раскачивался темно-бордовый балахон с глубоким капюшоном, скрывающим лицо, на груди тонкими линиями чернел отвратительный оккультный символ. Руки покрывали плотные кожаные перчатки, из-за чего кисти казались огромными. А на ногах сверкали металлические подошвы больших ботинок. Я узнал его. Это был загонщик лорнов. В правой руке он держал длинный железный крюк на метровой рукояти. Крюк был похож на древний скипетр. Казалось, на крюке еще не высохла кровь предыдущих жертв. Вероятно, только такой жутковатой экипировки было достаточно, чтобы совладать с лорнами.
— А! Господин Меерсон, вот вы где, — как ни в чем не бывало воскликнул англичанин на своем четком английском, глядя на меня из-под зонта.
— Сукин сын ты… — стиснув зубы не то от боли, не то от злости, прохрипел я, гневно сверля англичанина глазами.
Все остановились в паре метров от меня.
Катрина печально взглянула на меня потухшими желтыми глазами, в глубине которых читалась тлеющая ненависть и ярость к ее мучителям. По красивому бледному окровавленному лицу текли капли дождя. Ее пробивала дрожь. Брови иногда хмурились от боли, которая жгла Катрину изнутри.
— Катрина, — прошептал я.
Она перевела глаза с меня на вампира стоявшего надо мной словно палач. Мне показалось, она была удивлена ему. В усталых глазах наемницы печаль сменилась выражением триумфа.
— Иди ко мне, ангел, — заботливо позвал наемницу он.
Катрина дерзко, но в то же время, как бы спрашивая позволения, взглянула на англичанина. Тот покровительственно и меланхолично кивнул.
— Не бойтесь, милая, вам ничего не угрожает, вы нам больше не нужны. Можете идти к своему лорду-маршалу, — сказал он.
Катрина угрожающе окинула взглядом двух боевиков, по-прежнему державших ее на мушке. К человеку за ее спиной, сдерживающего ее распятьем, наемница не обернулась и вновь остановила торжествующий взгляд на англичанине. По лицу иллюмината пробежала тень.
Прихрамывая, Катрина зашагала мимо меня к вампиру, призывно протягивающему руку.
Проходя совсем рядом, она на мгновение задержалась возле меня. Девушка молчала, но я чувствовал необъяснимую уверенность, что понял ее. И это были немые слова сожаления, которые говорят расстающиеся люди.
— Я буду говорить лишь с мастером, — холодно провозгласил вампир, обращаясь к англичанину.
— Весьма удачное совпадение, что я мастер. Итак, у кого из вас мой алмаз? — тоном делового человека, принимавшего участие в десятках подобных переговоров, с нажимом спросил англичанин и внимательно посмотрел на меня, потом на существ, возвышающихся надо мной. — Мы знаем, вы нашли его. За тем вы и прибыли в лечебницу.
— Ключа нет, я вам говорила, — с отвращением обернулась к нему Катрина.
— Где же он?
— Я уже сказала, бренный ты человек, Ключа всесущего больше нет! Мы никогда его больше не увидим.
— Что с ним тогда стало? — настойчиво допытывался англичанин, наверное, желая уличить Катрину во вранье. — Только не надо вновь повторять, что он испарился.
— Закройте рот! Что вы себе позволяете! — рявкнул взбешенный вампир на англичанина. — Вы разговариваете с подданной моего клана! Клана Вэллкат. Совсем страх потеряли, да будут прокляты ваши тленные тела! Всех язв, какими может наказать вас мир за ваши деяния, на вас мало! Вы нанесли урон моей подданной, вы покушались на ее жизнь, вы пытались прибрать к рукам то, что по праву принадлежит лордокам! И при этом вы еще имеете дерзость допрашивать моего маршала, прямо на моих глазах? Вы не представляете себе весь ужас моего гнева…
— Пытаетесь пригрозить нашему ордену войной? — с едва заметной иронией произнес англичанин.
— Это будет не война, — дьявольски сверкая горящими глазами, проговорил вампир. — Это будет истребление.
Англичанин, показалось, застыл на мгновение. Слова вампира его отрезвили, и уверенный расчетливый взгляд его серых глаз стал обеспокоенным. Иллюминат нервно перебрал пальцами ручку зонта. Он, наконец, понял, что давно пересек черту дозволенного.