Выбрать главу

он был всего лишь предлогом. Но людям промыли мозги, и целые поколения посвятили жизни ожиданию его прихода. С течением времени вера стала ослабевать, люди начали разбегаться, Орден -

распадаться. И когда появился ты, мы с покойным магистром решили, что ты сойдешь на роль мессии и восстановишь пошатнувшуюся веру и утраченные позиции Ордена… Вот такая история. Должно быть, ты разочарован. Я покачал головой:

— Нисколько. Даже рад, что всё прояснилось.

— А что там про «общество», тайно правящее миром? — немного помолчав, спросил я. — Как оно набрало силу, почему не развалилось за века?

— Понятия не имею. По этому поводу в Хрониках написан какой-то бред о регулярных «подарках небес». Эти подарки раз за разом умножали власть и силу «общества».

— А кто писал эти Хроники?

— Магистры и генералы Ордена… Не смотри на меня так. Может быть, когда мне стукнет лет сто пятьдесят, я тоже начну писать мемуары…

— Кстати, — неожиданно сменил тему он, — раз мы стали секретничать, могу ли я тоже задать откровенный вопрос?

— Задавай.

— Какие у тебя планы в отношении нас: Ордена, и конкретно меня? — немного заплетаясь, спросил Генерал.

— В каком смысле?

— Ты ведь не поведешь Орден к спасению, как это сказано в пророчестве, но может ты тогда, сделаешь из нас сверхлюдей, бессмертных и…

В дверь с другой стороны заколотили. Я мысленно смахнул невидимые капли пота, выступившие на лбу от такого разговора, и разрешил войти.

— Можно? — громко спросил появившийся в дверном проеме сумрачный человек в громоздких доспехах.

— Генерал-губернатор? — поинтересовался я удивленно. — Что, вы здесь… Конечно, входите, присаживайтесь.

— Вот уже полгода, как я перестал быть генерал-губернатором, — заявил он, подходя к столу. — Вы сами назначили меня главой правительства, помните?

— Разумеется. Он замялся на секунду, потом решился и спросил в лоб:

— Какие у вас планы в отношении моей дочери?

— Никакие. Её судьбу решайте сами — единственное условие, чтобы она не попадалась мне на глаза. Лицо, похожее на кору дуба, пришло в движение — там что-то менялось, пытаясь изобразить какую-то эмоцию.

— Тогда зачем вы устроили ей побег? — спросил он сдержанно. Я непонимающе качнул головой:

— Она что, сбежала?

— Да. И вы это прекрасно знаете. Неожиданно мне надоело тянуть кота за хвост, я произнес, сминая его волю голосом:

— Докладывайте!

Он чуть отступил, на секунду в его глазах отразилось смятение, а затем пришло сомнение.

— Десять минут назад андроиды, охраняющие тюремный комплекс Цитадели, взбунтовались и вытащили Лару из камеры. Обойти защиту ИИ андроидов считается практически невозможным, совершить взлом группы боевых машин — невероятным. На такое способен разве что бог…

— Я тут не причем! Он не поверил, я видел это по его напрягшейся физиономии:

— Если не вы, то тогда кто? В зал ворвались люди с оружием.

— Сияющий! Сэр! — закричали они. — Требуется ваше незамедлительное участие!

— В чем дело?! — рыкнул генерал-губернатор.

— Повсюду от Цитадели до космопорта кипит бой с применением тяжелой техники и осадных орудий! Войска ПВО и ПВКО рапортуют, что один из кораблей в космопорте готовится без всякого разрешения к взлету с планеты. Пилоты в нем не отвечают на запросы — они просят разрешения сбить его в случае необходимости.

— Скореё всего, Лара полетит в нём, — заключил я. Губернатор посмотрел на меня крайне серьезно, и спросил:

— Так это дело не ваших рук?

— Нет. Не моих.

— Тогда сбивайте, — велел он.

— Есть, сэр!

Лара

Былое королевское величие давно улетучилось. Прижимая руки к груди в бесплодной попытке согреться, Лара сидела в углу, дрожа всем телом; её лицо горело, а губа распухла и кровоточила. Единственного удара разозленного солдата хватило, чтобы, не привыкшая к подобному обращению, девушка потеряла самообладание и полностью лишилась воли. Рядом с ней на койке лежал теплый матрац, но она сидела на холодных плитах пола и размышляла над словами конвойных. Они называли её предательницей, они спрашивали как дочь генерал-губернатора, высший администратор Тай-каньена, человек, которому безоговорочно верил их бог, так низко пала. И когда она попыталась возразить, рассказать, что более достойна быть женой Сияющего, чем эта ушастая дворняга, солдат влепил ей оплеуху. От неимоверно сильного удара она врезалась в стену и замерла прикрыв руками голову, но дальнейших побоев не последовало — выходящие из камеры солдаты облили её лишь презрением.