— Адмирал сказал, что это неформальная встреча — вся помпезность будет на их главной планете. И, кстати, раз уж ты решила сменить термокостюм на шелковое платье, то советую найти шубку — экскурсия обещает быть холодной. Она легкомысленно пожала плечами:
— Пустяки. Я уверена, что мне не позволят погибнуть от переохлаждения. Я не стал её переубеждать. В конце концов, что мне за дело до этого псевдочеловека? Красноволосая кукла мнит себя моей дочерью? Что же, не собираюсь рассеивать её грезы. Не чувствую к ней ничего…
Проклятье, о чем я думаю? Раньше таким не был. Я пуст, как скорлупа сгнившего ореха. Ненавижу!
— Что-то случилось? — спросила Эльва, что-то заметившая на моем лице.
— Я чувствую себя полумертвым, — пробормотал я себе под нос. — Хочется застрелиться, чтобы не ощущать этой пустоты.
— Опять снился тот сон? Я оторвал взгляд от пола и внимательно посмотрел на неё.
— Я следила за тобой, когда была СНИЖ, — пояснила она, — и видела, как ты ворочаешься по ночам. А однажды, когда ты со своей женой ночевал на «Сердце», я подслушала ваш разговор…
— По крайней мере, призналась честно, — прокомментировал я. — Не беспокойся, к полудню я снова обрету краски эмоций… Всё то время, пока я говорил, она следила за мной участливо, потом хотела сказать что-то невообразимо умное, но её прервал звук дверного зуммера.
В каюту вошел начальник охраны, я почувствовал, что под его костюмом струятся вихри энергии — вероятно, он спрятал там обогревательный жилет.
— Босс, — сказал он. — Мы уже приземлились — трап подан.
— Иду. Выйдя из каюты, мгновенно попал в кольцо охраны, которое сопроводило нас с Эльвой до арки люка, ведущего в снежную бездну.
В лицо ударил лютый мороз, в глаза — ветер смешанный со снегом. Еще оставаясь на вершине трапа, огляделся и понял, что из-за спирально падающих хлопьев не вижу почти ничего и различаю только два цвета: белое, которое было повсюду, и серое — которое было небом. Снег под подошвами сапог захрустел, словно корж для торта и державшая меня едва ли не в обнимку Эльва тут же упорхнула куда-то, а из снежной завесы уже вынырнула небольшая делегация. В ней радушно улыбались все, кроме статного, хотя и убеленного сединой человека, стоящего в первом ряду. Вызывающие регалии на его парадном мундире вызвали во мне только оскомину. Он вообще расстается со своими медалями? Этот человек раньше командовал флотом корсаров, и, как я узнал, лично отдал приказ на мою ликвидацию своим десантникам. Но это было давно. Сейчас он первое лицо в Федерации, которая жаждет заключить со мной торговый союз. Поэтому я первый протянул ему руку и попытался завуалировано польстить:
— В последний раз, когда я вас видел, вы носили на плече звезду адмирала, сейчас это… Он осклабился и изобразил смущенный вид:
— Мой народ оказал мне слишком высокую честь. Я не считаю себя достойным. Звания генералиссимуса удостаивались единицы… Но поговорим об этом позже. Помню, в последнюю нашу с тобой заочную встречу, ты был напуганным пареньком, бегающим по палубам с ракетометом и выпученными глазами — а сейчас от тебя просто так и веет уверенностью и силой. Я собирался ответить в том же духе, но он заглянул мне за спину, и его лицо вытянулось:
— Это твоя… Мельком оглянувшись, я застал момент, когда упавшая коленями в сугроб Эльва, зачерпнула ладонями пригоршню снега и отправила её себе в рот. На её носик одна за другой легли две крупные снежинки, и когда она повернула лицо, я увидел глаза одуревшей кошки…
— Это моя дочь, — сказал я ошарашенному генералиссимусу.
— Дочь?.. Аха, — хмыкнул он, едва ли не подмигивая. — Мне бы такую дочь… Фамильярность старика мне совсем не понравилась.
— Я полагаю, у вас была какая-то причина, для того чтобы устраивать мне прием в этом богом забытом мире, посреди заснеженной пустыни, — уточнил я.
— О, — крякнул он, вновь обращая лицо в камень, — это совсем не забытый мир, а кроме того, это не пустыня.
— Я не хотел вас обидеть.
— Я тоже… — начал он и осекся, когда ко мне прижалась девчонка в легком платье. Снежные хлопья облепили её волосы так плотно, что красное проглядывало лишь местами, её руки побелели, а губы приобрели темно-синий оттенок.
— Отец, — сказала она жалобно, — мне очень плохо. — Кажется, мой организм серьезно переохладился…
— Я тебя предупреждал.
— Отец, я не хочу умирать! Увидев глаза, полные отчаяния, адмирал закашлялся.
— И вправду дочь, — произнес он хрипло. — Но откуда?.. А впрочем не мое дело. Что же, пойдемте быстрее, а то чего доброго — замерзнет насмерть. Эльва пискнула, как испуганная мышь, и прижалась ко мне плотнее.