В случае, если бы ему и троим его товарищам удалось уйти, они должны были соединиться с отрядом на одной из баз - заброшенном консервном заводе, расположенном на старой дороге в ущелье. Это было добротное каменное здание со множеством корпусов, огороженное высоким бетонным забором, ворота которого открывались введением кода допуска. Они еще функционировали и служили неплохой защитой на случай, если укрытие партизан будет внезапно атаковано. Захватившим Лаврова военным из частей Земного альянса нужно было, чтобы он рассказал им о расположении строений на территории завода и выдал коды доступа от ворот. Лавров, разумеется, не собирался этого делать, поэтому его три дня пытали.
Воспоминания о физических страданиях, по счастью, были смазанными. Трое суток в памяти Лаврова слились в долгий мучительный день, который никак не желал закончиться и прерывался лишь тогда, когда Лавров от боли терял сознание. Он знал, отряд прождет его с друзьями на базе максимум дня четыре, после чего сменит расположение, уйдя в ближайший лесной массив. Ему нужно только продержаться, потянуть время. Это понимали и те трое, которые его допрашивали в подвале.
- Убиваете время? - спросил их командир на исходе третьих суток; Лавров к этому времени уже не мог ни стоять, ни сидеть, только лежал у стены на том же матрасе, который ему бросили для сна, - Мужественный поступок, достойный уважения. Жаль, вы не оставляете нам выбора. Возможно, если мы навестим Ларису Вениаминовну и пригласим ее сюда, это поможет нам с вами найти общий язык.
Перед глазами Лаврова все было мутно. Угрозы, оскорбления, побои - все вызывало у него лишь тупое безразличие и усталое ожидание той минуты, когда это закончится навсегда. Но эти слова зажгли в его сознании яркий свет боли. Лара? Только не она. Он столько всего вынес и готов умереть. Но не смотреть, как мучается и умирает дочь.
- Мы знаем, где ее найти, - уловив тревогу во взгляде пленника, продолжил тот человек, - Послать за ней?
Удивительно, но Лавров не помнил лица этого человека. Только голос, впивающийся в барабанные перепонки, скребущий слух, как колючая проволока. Имя Лары, которое он произносил, было самой страшной из всех пыток, и выдержать ее Лавров уже не мог. Он сказал мучителям все, что они хотели услышать, назвал коды доступа к воротам завода. Его оставили в покое, бросив, как ненужный хлам в темноте подвала. Лавров и сам ощущал себя бесполезной рухлядью. Он лежал на матрасе, глядя в пустоту невидящими глазами, не известно сколько времени, не чувствуя боли от ран, не желая жизни и не ожидая смерти. Потом в бесконечной темноте открылся яркий прямоугольник входной двери, и за ним пришли. Это были свои. Казнь должна была состояться в ближайшие часы, но в последний момент Лаврова отбили люди из отряда. Они вернулись и напали на помещение склада, где его держали, когда поняли, что на условленное место встречи он не придет.
А через неделю, приходя в себя от ран, полученных в застенке, Лавров узнал, что Лара умерла. Она жила на подконтрольной землянам территории и работала на оборонном заводе в военном городке. Атомная электростанция, находившаяся неподалеку, была взорвана собственными служащими, которые подчинялись телепатическому приказу, отданному одним из телепатов "Дельты". Взрыв накрыл всю прилегающую территорию, на которой находился и город, где жила Лара, и завод, где она работала...
На рассвете они казнили Лану Моралес. Она долго скрывалась, меняла места проживания, регистрировалась в гостиницах под чужими именами, пыталась покинуть Марс, чтобы улететь из Солнечной системы. Люди трибунала схватили ее прямо в космопорте, когда она собиралась сесть на звездолет до Сатурна. Моралес во время войны работала в администрации концентрационного лагеря для гражданского населения. Будучи коренной жительницей Марса, помогала оккупационным властям. Когда зачитывали приговор, она пыталась все отрицать, хотя улики и свидетельские показания были полностью против нее.
Трибунал работал на территории маленького заброшенного космодрома. Раньше он служил для взлетов легкой космической авиации. Сейчас службы и ангары имели неприглядный запущенный вид, и со стороны космодром казался покинутым, что как раз и было на руку трибуналу. Взлетная полоса же еще функционировала в достаточной степени, чтобы легкий шаттл мог совершать вылеты на орбиту, к платформе "гамма-Янус", избранной местом казни.