Ответом снова было молчание. Лавров чувствовал все взгляды, направленные на него, и более всего взгляд Кристофера Сато. Телепат глядел во все глаза, его темные зрачки прожигали Лаврову лицо. Зара стояла, прижав ладонь ко рту. Но первой опомнилась именно она.
- Пожалуйста, возьмите под стражу бывшего председателя трибунала, - попросила она агентов упавшим голосом, - И уведите обоих арестованных обратно в подвал до особых распоряжений.
Лавров позволил конвоирам обступить себя. Хоши, видя изменения в обстановке, протолкался вперед и заботливо взял Сато за плечи.
- Он не сбежит, - сердито поглядев на подчиненных Плутона, сказал иридианин и сам повел телепата обратно.
Номер один, два и три остались у дверей ангара. Ферье глядел Лаврову вслед, обеими руками ероша волосы.
- Блин, что ж это делается? - пробормотал он.
- Нужен четвертый, - сказал Ланскис, - Может, Паук подойдет?
- А новый председатель? - спросила Зара.
- Ты, - ответил Ланскис, - Иначе я тоже выхожу из игры.
Решетчатая дверь камеры закрылась с металлическим дребезгом, щелкнул замок. Шаги охранника простучали по полу и удалились за дверь, в коридор. Лавров прошел к дальней стене и присел на жесткий матрас. В подвальном полумраке было тихо. За стенкой, в соседней камере Сато не подавал никаких признаков своего присутствия. Лавров вслушался в тишину вокруг и внутри себя. Вот как раз сейчас-то он и чувствовал желанное облегчение.
Вечером к нему зашла Зара. Она рассказала, что ее назначили новым председателем трибунала, а номером вторым стал Полянский.
- С вашим делом будет сложно соблюсти юридические формальности, - сказала она, - Кроме вашего признания материалов по нему практически нет, а единственный свидетель, который может рассказать лишь косвенные сведения, сам теперь входит в состав суда. Но мы запросили документы по партизанскому движению из военного архива в Тарате. На их получение уйдет пара дней, а вас мы, возможно, вызовем для дачи показаний. Вам придется рассказать подробнее о том, как с вами обращались в плену.
- Если нужно, я расскажу, - согласился Лавров, - Кстати, вам следует расспросить Полянского и о Сато. Его истязали гораздо хуже, чем меня.
Зара согласно качнула головой.
- Вам ничего не нужно? - спросила она мягко.
Она выглядела огорченной.
- Вы не осуждаете меня? - заметил Лавров.
Зара слабо улыбнулась.
- Я вообще мало кого осуждаю, - медленно, как бы раздумывая вслух, проговорила она, - Ну, кроме тех случаев, когда в людях уже ничего от людей не осталось. У меня это не сразу появилось. Но теперь, когда время проходит, все как бы отодвигается вдаль, и я смотрю на то, что случилось, со слезами, но без гнева. Я даже тех, кто сбросил бомбу на мой дом, не осуждаю, - она пожала плечами, как бы извиняясь за эти слова, - А что? Велели бы кому-то из марсиан бомбить города на Земле, они бы так же сделали. Война. Что против нее возразишь? Выбрасывать в космос надо тех, кто заставляет людей делать такие вещи, превращает их в животных, запуганных или озверевших.
Зара, возможно, хотела и еще что-то сказать, но задумалась и замолчала на полуслове, глядя поверх головы собеседника. Лавров не прерывал ее размышлений и тоже молчал, глубоко тронутый великодушием и мудростью, которые снова открылись ему в этой молодой женщине.
- Ферье сказал, что это заседание у него последнее, - добавила Зара, возобновляя разговор, - Хочет куда-нибудь уехать, попутешествовать. Он ведь до войны был фотохудожником. Решил попробовать начать сначала.
- Ну, слава Богу, - обрадовался Лавров, вспомнив вечернюю беседу в комнате Ферье, показавшуюся ему бесполезной, - Может, он не безнадежен. А этот чего там затих? - он скосил глаза в сторону соседней камеры.
- Сейчас посмотрю, - шепотом сказала Зара, смешно, по-детски, проползла на четвереньках и выглянула за простенок, разделяющий камеры.
- Спит крепко, как будто его оправдали и завтра выпустят, - вернувшись, шепотом сообщила она, - Нервы, наверное, не выдержали, вот и отрубился. А этот Хоши, прорвался-таки в камеру, сидит рядом, как сторожевая собака, и глаз не спускает. Они оба, оказывается, иридиане. Там до сих пор феодальный строй, и Хоши, утверждает, что служит его семье.
- Да? - удивился Лавров, - А мне-то показалось, что он просто влюблен в Сато по уши.
Они рассмеялись, негромко, чтобы не разбудить Сато.
- Приговор будет суровым, - отсмеявшись, серьезно сказала Зара, - Вы раскаялись и сознались в содеянном, и мы это учитываем. Я хоть и не стремлюсь обвинять всех и каждого, как уже говорила, но и отпустить всех без разбору не могу. Вины без наказания быть не должно.